смертельную природную катастрофу. Я снова попытался завязать разговор, и на этот раз он получился длиннее десяти секунд. К сожалению, это была не милая болтовня о погоде. Это был душераздирающий суд над детским ожирением. Типичный стеб четырнадцатилетних детишек, знаете.

Я: Ну, ребята, что вы делали вчера вечером?

Первый серфер: Накурился с дядей и попытался споить его собаку.

Я: Прикольно. А ты?

Второй серфер: Трахнул одну цыпочку, с которой познакомился в чате.

Я: Вы, ребята, занимаетесь сексом?

Эти пустоголовые посмотрели на меня с немым вопросом в глазах.

Я: О, классно. Иногда я думаю о сексе. Потом начинаю бояться и молюсь.

Третий серфер: Я ходил в спортзал. Едва не отымел там девчонку, но она оказалась лесбой или типа того.

Я: Ты ходишь в зал? Тебе можно? Я думал, это только для взрослых и инвалидов?

Третий серфер: Всем можно ходить в зал.

Первый серфер: Может, тебе даже нужно.

Двое других издали «о-о-о-о-о-о-о-о».

Я: Я толстый. Я понял.

Первый серфер: У тебя уже типа ожирение. Я видел выпуск «Доктора Фила», где он говорил, что жиреющие дети умрут еще до выпускного, и все такое.

Второй серфер: Черт, чувак, эта статистика просто жуть наводит.

Я: Давайте-ка помолчим. Это не так травмирует.

Первый серфер: Потом моя мама сказала, что жирные толстеют, потому что ленивые и ненавидят себя. Они втайне хотят умереть, поэтому медленно убивают себя едой.

Третий серфер: Мать твою. Сумасшедший дом. Жирные люди всегда грустные. Плохо, что я иногда даже не считаю их людьми? Типа, я думаю, они как животные или роботы. Понимаешь?

Я: Я все еще здесь.

Первый серфер: Ты хочешь умереть?

Я: В данную секунду – да. Больше всего на свете.

Первый серфер: Не хочу быть говнюком, но, братан, тебе надо перестать быть таким жирным. Это грустно, и из-за тебя у нашей школы будут проблемы. Доктор Фил сказал, самые «толстые» школы в Америке – в Калифорнии. Они заставят нас делать дополнительную домашку, чтобы это исправить.

Я: Бред какой-то.

Первый серфер: Как и твой образ жизни.

Эти трое уставились на меня с ненавистью. Я сломался и зарыдал, как сучка. Но можно ли меня в этом винить? Они по сути сказали мне убиться и назвали роботом. Я отпросился в туалет. Учительница ни о чем не спрашивала. Единственный плюс быть толстым ребенком в школе – никто не сомневается, что тебе срочно нужно добраться до туалета. Они просто думают, будто твоя задница постоянно взрывается.

Я побежал в туалет и заперся в кабинке. Я плакал минут десять, а потом сходил по большому. Нет ничего более унылого, чем плакать, чувствуя запах своего дерьма. Это почти так же удручающе, как есть сэндвич-роллы на поминках. Надо застрелить того, кто придумал устраивать пир в честь смерти. Я полчаса сидел на унитазе, пытаясь осознать, что только что случилось. Как эти парни могут быть такими козлами? Как же я мог показать им свою слабость и не постоять за себя? Почему доктор Фил говорит, что другие люди толстые? Много-много вопросов. А потом я сделал то, что делает любой подросток, когда сталкивается с нападками: стал планировать месть.

Вечером я снова зашел на «Майспейс». Как использовать их интересы против них самих? – думал я. Что им нравится? Ну, из нашего сегодняшнего разговора я узнал, что они любят наркотики, насилие над животными и перепихон с девчонками из AIM. И тут меня будто на полной скорости сбил тот школьный восемнадцатиколесный грузовик. В голову мне пришла идея: притворюсь девушкой из этого мессенджера и разрушу их жизни.

У меня не было там аккаунта. Он был мне не нужен – обычно я разговаривал только с мамой и кошкой. Чтобы план заработал, я зарегистрировался в мессенджере под вымышленным именем и поставил чужое фото. Выбрал имя Кэрол. Знаю. Это похоже на имя старой пьяницы, но я всегда думал, что в нем есть что-то сексуальное. Может быть, потому что ту бездомную у супермаркета звали Кэрол. Теперь нужно было найти фото, поэтому я зашел в Гугл-картинки и набрал «старшеклассница шлюха шалава». Как ни странно, результатов было много. Я выбрал фото девушки с огромными сосками. Шикарно и со вкусом. Я создал профиль и начал заполнять поля.