– Славе действительно нравилось, как ты проводила свои уроки! Любопытно было наблюдать за ним. Уверена, что у него остались какие-то знания. Он старался вникнуть в то, что ты объясняла.

– А Юля! Прибегала из школы, швыряла сумку с учебниками и бежала гулять с друзьями. Перед этим успевала нагрубить тебе и мне, помнишь, мам? Она ходила в одних и тех же чёрных брюках с вытертыми коленками и мешковатом свитере. При её-то полном телосложении! Она выглядела как медведь, никогда не красилась, стриглась под мальчика. Волосы два часа пыталась уложить феном, но они всё равно торчали в разные стороны, потому что нельзя делать такую стрижку на тонкие волосы. Я ей пыталась объяснить, но она никогда не слушала. У неё всегда был виноват фен! А обувь! Постоянно испорчена, потому что она ужасно косолапила. Безобразие! Невыносимое безобразие! Портретов никогда не видел в ней женщину, они почти не разговаривали. И как так получилось, что она согласилась выйти за него замуж? Я до сих пор не могу в это поверить! Какая-то невозможная глупость, ошибка!

Слова невозможно остановить. Ей казалось, что она говорит глубокомысленно и красноречиво, но воспоминания жгучим ядом прожигали душу. Внутри не было цветущего ароматного луга или синего чистого озера, лишь иссохший череп, суровый и мёртвый. Варвара знала, что безразлична ко всему, но иногда с наслаждением погружалась в разговор. Любопытство превзошло опасение: давно пора поговорить об этом. Почему сложная, толстая, некрасивая Юля вышла замуж за Портретова, который старше её на много лет, да ещё не развелась через месяц, а уже десять лет была с ним счастлива? Такого не придумаешь и в лучших семьях! Варвара говорила и будто видела его сидящим на стуле, робко улыбающимся. Она обращалась к нему, и глаза её блестели от волнения. Да, она хотела спросить именно его, как так вышло?

– Невозможно! Я не понимаю! Они просто противоположности! Противоположности!

– Это случилось в тот вечер, – Инна Ивановна тяжело вздохнула и в расстроенных чувствах махнула рукой.

– Ну в какой «тот вечер», мама?

– В тот самый вечер! Я вернулась, а тебя всё не было. Слава сидел, опустив голову на грудь, как-то по-особенному. У меня тогда сильно заболело сердце. Я подумала, что умираю. Юля в тот вечер была как-то тиха и добра со мной. Мы сели пить чай. Вот так же, как сейчас, тикали настенные часы. Я вдруг поняла, что ты не придёшь. Что-то случилось, и ты передумала.

– Мам…

– Сердце матери не обманешь. Я вдруг ясно всё поняла, и мне стало жаль Славочку. Разве заслужил он это? А разве ты заслужила?

– Но…

– Кто бы мог подумать? Вы встречались, всё было хорошо, но вот он сделал тебе предложение. Казалось, ты была счастлива! Я просто уверена в этом, и не говори мне, что я придумываю! Я ушла ненадолго познакомиться с тётей, которая его воспитала. Мы прекрасно провели время. Я тебе обо всём рассказала, когда вернулась! Ты была рада за нас, что мы нашли общий язык. А потом я вышла в магазин, кажется… не помню… А вернулась, и что-то произошло.

– Ты ничего не понимаешь, – вздохнула Варвара, нахмурившись.

Они помолчали несколько минут, прислушиваясь к ветру и шуршащим листьям за окном. Нехорошо было на душе у Варвары, неприятно, горько. Хотелось отрицать очевидное, закрыться. Из вереницы воспоминаний всплыл неясный образ Олега, который оказался кстати в тот вечер, решивший судьбы многих.

– Мам, ты же знаешь, что я давно любила Олега. А в тот вечер… он пришел к нам такой покорный, жалкий, подавленный. Он узнал, что Портретов хочет жениться на мне. Он сказал, что снял комнату для нас… Я думала только о своей любви к нему! Я сразу же собралась и ушла.