Ей не нравилось, что он молчит, не пытается начать разговор. Смятение перерастало в смущение, и от этого становилось неимоверно тяжело. Ведь чего смущаться Варваре с её красотой, уверенностью в себе. Да и перед кем? Перед Портретовым, которого она научилась презирать за эти годы. Удивительно, презрение после теплоты и понимания. Не он ли должен презирать её за неожиданную измену? Она убедила себя в том, что этот мужчина недостойный, она ошиблась, считая его иным. А теперь была в ужасе от самой себя, потому что скрытые чувства будто прорвали невидимую плотину. Бесконтрольно. Хаотично.

– Почему вы молчите, Слава? – спросила она, изящно расположившись в кресле.

Он быстро взглянул на неё, улыбнулся.

– Я переполнен новыми впечатлениями. Приятно увидеть вас спустя столько лет.

– Да, много времени прошло. Но отчего же вы не приезжали?

– У Славочки и Юленьки вот-вот должен родиться ещё один малыш! Какое это счастье! – перебила готового ответить Славу Алевтина Фёдоровна и снова залилась слезами. Инна Ивановна в удивлении развела руками, но тут же бросилась её утешать. Утешение привело к тому, что их слёзы смешались.

– Как? – всплеснула руками Варвара. – Она снова беременна? Кажется, у неё всегда был такой живот. Да-да, в юности Юля была вполне себе упитанной.

Портретов улыбнулся своей доброй улыбкой. Но в его взгляде была настороженность, будто он боялся за Варвару, что она станет говорить те вещи, за которые потом будет мучиться угрызениями совести. И Варвара поняла его. Она покачала головой, но говорила сухо, отчётливо, еле сдерживая обиду и гнев.

– Что тут скажешь? Понимаю и сочувствую. Мне до боли вас жаль.

– Почему? – искренне удивился он.

– Как она осмелилась? В вашем-то положении!

– В каком положении?

– У вас уже есть двое детей.

– Что в этом плохого? – мягко улыбнулся Портретов.

– Она не думает о том, что детей надо ставить на ноги, дать им приличное образование? Слава, почему вы не объясните этой глупой женщине, что образование в наше время – это безумно дорого?

– Мы постараемся дать детям хорошее образование.

– В каком смысле постараемся? Детей уже нужно отдавать в какие-нибудь студии или спортивные секции. Чем раньше это делается, тем лучше! Ваши дети ходят куда-нибудь?

– Дочка полюбила занятия танцами. Мы поощряем это увлечение. Но также ей прекрасно даётся предмет «Окружающий мир» в школе. Она любит животных и растения. Если захочет стать хореографом – пожалуйста, но, может быть, захочет стать экологом или учительницей. Это дело её выбора.

– Эколог? Как-то сомнительно. Но вот танцы – хорошо. Она где-то занимается?

– Да, дочка записана в кружок бального танца.

– Кружок? Но сейчас принято отдавать детей в студии, искать лучших хореографов!

– Но в нашем городке нет студии.

– Значит, надо везти её в большой город! Что там у вас рядом? Иваново? Хотя бы поискать там! Представлять девочку на конкурсах, нанимать высококлассных преподавателей. Заказывать костюмы ручной работы с пайетками. Записывать ролики и выкладывать в интернет, вдруг её заметит какая-нибудь знаменитость!

Портретов весело рассмеялся, покачав головой, будто она сказала что-то невероятно смешное.

– Почему вы смеётесь, Слава? – взволнованно спросила она, пытаясь успокоиться, начиная подозревать, что расшатались нервы. Как бы перестать смотреть исподлобья! Как бы весело рассмеяться, как он! Сердце начало учащённо биться. Хотелось направить разговор в более безопасное русло. Поговорить о чём-нибудь возвышенном, духовной энергии или новой прочитанной книге. А она скатилась до того, что пытается осудить воспитание детей Портретова.