Как долог был мой путь в кромешной тишине!

Зато теперь я всё могу: увидеть и услышать,

И вспомнить всё – Я не живу во сне.


Я к Знанью подхожу —

Теперь чуть-чуть осталось!

Ещё чуть-чуть пройти —

И вот он – этот свет!

Зато в конце пути

Нужна мне будет малость:

Что б посмотреть назад —

И… не увидеть СЛЕД.

22 марта 2003

ДВЕ КАПЛИ СТРАДАНИЙ

26 марта 2003г.

«Ночные бдения»


Какое-то волненье и, может, беспокойство

Явилось вновь ко мне, перехитрив Покой.

Оно пришло, вползло. И показало свойство

Не исчезать само. И подавлять собой.


И отчего, скажи, ты приползло обратно?

Ведь мы с тобой давно скрепили Мир.

Ты обещало мне, что канешь безвозвратно

В пучину прошлых бед, в одну из чёрных дыр.


Ты обещало мне, клялось и так рыдало!

Ты говорило мне, что не придёшь назад.

Ты било в грудь себя, свои одежды рвало!

Ты поклялось собой, переменив наряд.


В мои глаза смотрело ты и набожно крестилось.

Поклоны било вновь и всё клялось, клялось…

Божилось ты уйти. Или мне только снилось?

И обмануть меня тебе всё ж удалось?


Ты не ушло совсем и не пропало в лету.

Ты не хотело, нет, освободить меня.

Ты притаилось здесь, наперекор обету.

Не поняла я, жаль, что это – западня.


Ты притаилось здесь, чтобы покой нарушить.

Ты не ушло назад, в пучину прошлых бед.

Ты нарушаешь Мир, чтобы Любовь разрушить.

Ты обнажаешь Меч, чтоб обезглавить Свет.


Ты не старуха, нет! Ты тоже воин сильный.

Ты прикрывалось лишь обличием мирским.

Ты – Беспокойство. Что ж! Однако, меч твой —

пыльный!

Он навсегда теперь останется таким.


О мире говорить с таким, как ты – опасно.

Внимать твоим речам – не умно и грешно.

С тобой бороться – дурь, и заодно – напрасно

Растрачу силы я и не взлечу легко.


А потому —


Не стану на тебя глядеть и тихо ненавидеть.

Не стану я тебя опять просить уйти назад.

Тебя покину я. И я могу предвидеть,

Что канешь, канешь в лету ты, не получив

наград.


…Какое-то волненье и – даже – беспокойство

Стучалось в дверь ко мне, в надежде на ночлег.

Решилась я впустить. И лишь увидев гостя,

Я придержала дверь. Но не сказала: «Нет!»


И не была я с ним радушною хозяйкой.

Но этаким гостям – радушье ни к чему.

Они, войдя ползком, проникнув попрошайкой,

Вдруг обретают силу, подойдя к столу.


Тогда не в силах ты отправить их обратно.

И голос слабый твой теряется средь них.

Пируют Пир они, провозгласив стократно

«За здравие» тебе, смеясь от слёз твоих.


Твой дом, твои мечты и даже – хлеб насущный,

Растопчут, разметут и разгромят, глумясь.

И, наконец, уйдут. И где тот дом цветущий?

Где ты? Твои мечты?… Исчезли, испарясь.


…Когда в ночи к тебе стучаться будут «гости»,

Не открывай им дверь уж очень широко.

А лучше – не впускай. Их место на погосте.

И утром встанешь ты – там нет уж никого!

«Откровение»
Ко мне когда-то напросились в гости
Три Призрака мирских с малюткою сестрой.
Они молили так, всё обнажая мощи,
Что не впустить их в дом я не смогла, друг мой.

Три Призрака и их сестра – малютка…

Как были немощны, истощены они!

В изодранном тряпье, босые – просто жутко

Мне стало видеть их, едва они вошли.


Одежды мрачные и грязные свисали

С их тощих тел. И торбы за спиной

Картину жалкую уже собой являли —

В них не лежало больше крошки ни одной.


Дитя рыдало так! и так просило хлеба!

Как были горестны, скромны они!

Накрыла я на стол, кровати для ночлега

Я расстелила им. Нагрела чан воды.


Они, дрожа, шатаясь и робея,

Не смея глаз поднять, расселись за столом.

Малютка – их сестра – была чуть посмелее:

Ребёнок, что ж. Мила была лицом.


Сидела я и наблюдала молча,

Как ели жадно и тряслись они.

И вдруг один из них, кривые рожи корча,

Вскочил из-за стола и… побежали дни.


Дни скорби для меня и ночи без рассвета.