– Ты и страх? Странно слышать эти слова в одном предложении.

– Спасибо, но все чего-то боятся. Пойдем спать, завтра расскажу о наших дальнейших планах.

Не смотря на всю усталость и избыток пережитых эмоций, я практически не спал ночью, все время думал о родителях, о бессмертии своей души, неонацистах, Эмили, Джанин, ЦИЛ и вся эта ложь, в которую так слепо верит весь мир. Может Лефарт был прав? Может, люди не готовы к этой правде? Но и весь этот фарс с инициализацией личности порождает слишком много проблем и опасности. И все ради чего? Чтобы построить идеальное будущее из благодарных и занятых «своим делом» людей? А оправдывает ли цель средства? Ведь убеждая людей в том, что у них нет выбора, они внушают им правильность единственно выбранного пути. А так ли это? Или же все дело в эффекте плацебо?

– Тоже плохо спал? – Эмили вышла из ванны, однако в отличие от меня она выглядела свежей и отдохнувшей.

– А по тебе и не скажешь, что плохо спала, отлично выглядишь.

– Подмазываешься? – сказала она с наигранным подозрением. – Не стоит! Ты и так мне нравишься. – Эмили подмигнула мне и принялась собирать запасы.

– Нас ждет долгая дорога?

– На самом деле нет, для начала, наведаемся к Джанин, а потом хочу познакомить тебя с одним человеком. Но сюда мы уже не вернемся, потому хочу быть готова к непредвиденным ситуациям.

– А что потом? Прятаться вечно?

– Для начала, необходимо выяснить, успели ли наши доктора сообщить своим предводителям о тебе. Вряд ли они сделают это после твоего побега, слишком подставятся, однако, они могли это сделать после первой инициализации. Если нет, то задача упрощается, а если все же успели…, то подумаем об этом потом.

– Зачем им нужны такие, как я?

– Они верят, что возродив «старую гвардию», они смогут развязать войну и установить мировое господство. А сделать это в мире, где армия стала редким явлением, достаточно нетрудно.

– Ты консерватор?

– Я – реалист. И хочу, чтобы люди сняли свои розовые очки и увидели, наконец, что назревает конфликт, в который будут втянуты все. Неонацисты – не единственна группировка, поверь. Их много, и они набирают армию.

– Вербуют по средствам инициализации?

– И с помощью нее тоже. Проще же возродить соратник, чем взрастить.

– То есть этой технологией… пробуждения… владеют не только неонацисты?

– Конечно, нет. Таких, как ты выразился, сект много, я знаю 4, самые крупные и самые радикальные.

– Неужели этому некому противостоять?

– Есть, но об этом позже. Я должна быть уверена в тебе.

– Уверенной, что я не стану фашиком? – после сказанного я не смог сдержать смех, настолько это звучало нелепо и неправдоподобно. Эмили тут же расхохоталась, обстановка разрядилась, и я даже почувствовал прилив бодрости.

– Пей кофе и поехали, здесь больше не безопасно. – Эмили похлопала меня по плечу и отнесла часть вещей в автомобиль.

Сделав последний глоток, я вышел следом за ней с оставшейся частью вещей, Эмили вернулась, закрыла все двери и окна в доме и села в машину.

– Ехать примерно часа два, можешь компенсировать свой недосон.

– Поздно. Кофе сделал свое дело.

– Значит, нас ждет двухчасовая музыкальная пауза. – Эмили завела машину и включила радио.

И все же, спустя некоторое время усталость взяла верх, и, по всей видимости, я вырубился.

– Эй, друг, просыпайся, мы приехали. – Эмили аккуратно похлопала меня по руке, но этого оказалось достаточно, чтобы пробудиться. Я огляделся по сторонам и не узнал местность, мы точно были не в столице. Эмили припарковалась у небольшого супермаркета.

– Где мы?

– В Данде. Бывал тут?