После всех изменений в доме жизнь постепенно стала входить в привычное русло. Для внутреннего комфорта Ольге нужна была система, и она ее находила во всем. Теперь, вставая по утрам, Ольга помогала умыться матери, затем Сергею, после чего приносила завтрак матери и уходила кормить Сергея. Мать не хотела завтракать одна и поэтому ждала, когда дочь закончит кормить гостя. Заметив, что мать хотела бы завтракать вместе, как раньше, Ольга стала приносить еду на двоих и после кормления Сергея. Она садилась рядом с матерью, и они вместе завтракали, тихо беседуя.

Затем Ольга мыла посуду и возвращалась к Сергею. Она обрабатывала пролежни и растирала ему тело, чтобы кровь не застаивалась. На днях обещал прийти профессиональный массажист, чтобы начать курс восстановительного массажа. Все это можно было получить бесплатно в реабилитационном центре, если бы Сергей имел гражданство, но сейчас приходилось довольствоваться тем, что они могли себе позволить. Ольга собиралась присутствовать при процедуре, чтобы научиться некоторым приемам лечебного массажа и потом продолжать делать их самой, чтобы восстановить как можно больше функций тела Сергея. Ольга проходила спортивный массаж во время учебы, но понимала, что лечебный отличается от спортивного, и боялась навредить самодеятельностью. Она не верила, что мужчина сможет ходить, но хотя бы сидеть в коляске…

Сергею сначала было странно, что в доме Ткачинских очень тихо. Они не включали радио или телевизор. В комнате Ольги стоял компьютер, и оттуда почти всегда доносились тихая музыка. Сергей обратил внимание, что Ольга предпочитает спокойную, расслабляющую музыку, обычно инструментальную, очень редко из динамиков раздавались песни со словами. Это были песни как религиозного содержания, так и светские. Редко встречающиеся песни всегда были мелодичные, качественно исполненные и с хорошим смыслом. В музыке, как и в жизни, Ольга была целенаправленна и не распылялась по мелочам; по-видимому, мать поддерживала дочку в ее пристрастиях, потому что музыка в доме слышалась часто. Сергей молча наблюдал за жизнью семьи, в которую попал. Он не смел даже определять, нравится ли такой уклад ему или нет? Он был не в том положении.

Во время выписки из больницы Ольга получила на руки историю болезни Сергея и прочитала там, что он получил свою травму в аварии, находясь в нетрезвом состоянии.

«Не такой уж он и невинный, – мелькнула мысль, – кто знает, может, еще и за рулем был? Но ничего, позже выясним». Несмотря на новую информацию, решимости девушки не убавилось; она была намерена сделать все необходимое, чтобы помочь Сергею.

Дни бежали за днями. Галина Ильинична уже осторожно перемещалась по дому на коляске. Ашер Михайлович выполнил все качественно и с душой. Он не поленился сделать множество очень удобных мелочей, которые нужны были больному и слабому человеку для самостоятельного передвижения по дому и для выхода во двор. Когда Ольга смущенно пыталась противиться, мастер ответил:

– Почему-то вы для меня вошли в категорию «особых». Может, из-за возраста вашей мамы, а может, и потому, что Сергею нужно знакомство со Всевышним, но я привык повиноваться подобным велениям сердца. Да, я потратил на вас больше времени, чем обычно трачу на помощь больным, но тому есть причина, хотя я ее пока не знаю. Если хотите поблагодарить, то это туда – он указал пальцем в небо.

Он взял деньги только по чекам за материал, оставив после себя массу напоминаний доброй заботы о тех, кто будет пользоваться плодами его рук.

– Мама, знаешь, после посещения Ашера Михайловича я поняла одно, – улыбнулась Ольга, обнаруживая очередную удобную для матери ручку, – если мне или моим знакомым когда-нибудь потребуется мебель, я буду помнить только его имя…