- Она не скажет, - раздался сзади голос Тимофея.

Я резко повернулась.

- Потому что ты запретил. Да? Ты всем тут управляешь. Руководишь. Все кто здесь живет твои марионетки. Ты им приказываешь и они делают все так, как тебе необходимо. Только я не твоя марионетка. Я тебе не принадлежу.

Из меня рвались эмоции. Они били через край. Я долго сдерживалась. Терпела. Считала, что так будет лучше. Ведь всегда рекомендуют сохранять спокойствие в любой важной ситуации. Я и сохраняла. Только даже самому железобетонному терпению приходит конец. И я его достигла.

- Не моя,- спокойно ответил он. - Лика, спасибо, ты можешь идти, - девушка тут же крутанулась на месте и скрылась из виду, как будто ее и не было. - Не будем шуметь на улице.

Тим взял меня за руку и потянул в сторону.

- Дома ты выскажешь мне все что думаешь по моему поводу.

Привычка не устраивать скандалы на людях сработала и в этот раз. Послушно дала увести себя.

Тимофей привел меня в кухню. Подвел к столу.

Я, как послушная девочка, уселась на стул.

- Обедала? - спросил он, вместо того, чтобы начать объяснять.

- Нет,- ответила односложно.

Дулась, как хомячок.

- Отлично. Тогда сейчас перекусим по-быстренькому. А то я голоден, как стая волков.

Он полез в морозильную камеру и… достал оттуда порезанные отбивные. Куски мяса лежали на специальном поддоне. Тим сунул заготовку в микроволновку.

Я следила за мужчиной с огромным интересом.

Мой папа никогда не готовил. Впрочем, мама в последнее время этим тоже не занималась. Мы ели только то, что готовила нам тетя Клава. Повариха появилась в доме давно, вместе с лишними деньгами. На тот момент мама заявила, что она не нанималась готовить три раза в день. У нее нет на это времени. Отец согласился. Прислуга прочно вошла в нашу жизнь. С тех пор никто из родителей не появлялся на кухне.

Иногда я заглядывала к тете Клаве и она с удовольствием обучала меня премудростям кухонного мастерства. Мне не так хотелось научиться готовить, как нравилось с нею разговаривать. О простом. О разном. О житейском. О том, о чем нельзя было поговорить с родителями. Тете Клаве я могла рассказать о своих желаниях, о чем мечтаю, чего хочу. С ней я могла быть собой. Не притворяться. Не вести себя так, какой хотели меня видеть родители. Могла есть сгущенку пальцами, а потом их облизывать. Пить чай из пиалы. И делать много чего такого, за что получила бы порицание от родителей.

Минуты в микроволновке хватило, чтобы полностью разморозить отбивные.

К тому времени на плите стояла сковорода, в которую Тим плеснул масла. Не так, как обычно делала тетя Клава, на самое донышко. А от всей души.

В сковороду шлепнулись отбивные, предварительно посоленные и поперченые. Масло запенилось, разбрызгивая во все стороны жир.

- Кто же так делает? - подхватилась со стула.

Быстро нашла в шкафу крышку и прикрыла шкворчащее безобразие.

- Ты же так все жиром зальешь. А кто потом отмывать будет? - возмутилась.

Вспоминал как выговаривала тетя Клава, когда я учудила нечто подобное. Теперь же повторяла слово в слово тоже самое.

- А как надо? - спросил у меня Тимофей.

- Наливай меньше масла. Не раскаляй его докрасна. Мясо подсушивай салфеткой и опускай с одно края по стеночке, - менторским тоном цитировала наставления тети Клавы.

- Хорошо. Я понял, - без какого либо зазнайства произнес мужчина. И следующую партию отбивных пожарил по моей инструкции.

- Тебя можно попросить вымыть овощи? - спросил, следя за мясом. - Они в нижнем ящике холодильника.

Я лишь усмехнулась. Прямо вылитый тетя Клава. Та тоже любила давать выбор без выбора.

Полезла в шкаф за овощами. Не сидеть же без дела.