Он сказал ей тогда – нет.

Хуан Тулан, вспоминает, вслух, – Я чувствовал тогда то же самое, страх. Маленький сгусток ужаса влетел в мое сердце, и я не знал, как и почему. Потом все же собрался с духом. Отогнал боль в сердце и сказал ей: «Мне с тобой очень хорошо, я хочу растить с тобой детей. И сделаю все, что бы мы были здесь как можно дольше. И чтобы мы были счастливы!

Рассказчик: Тулан женился в молодости. Он взял дочь кастильских дворян – из монастыря испанской Кастилии. Из Кастилана, как говорят. Девушка приехала, должна была ехать служить – проповедовать в Новый Свет. Он женился на смиренной, набожной деве с твердым, упорным, характером и прожил с ней мирно 20 лет, – и родили они троих детей, сытых и породистых девок. Потом он ушел от нее и семьи, прочь в горы с индейской прабабкой моей, у которой вместо рода и предков с гербами, только старые легенды (и волшебство!). Он тайно жил с ней, без благословения епископа. И святые католической церкви все знают. И его терпят, пока.

Индейские же Боги так говорили об этой паре: – Безропотно в жертву себя отдай. Она, дева, кажется, давно не приносила нам жертв и не воздавала нам хвалу, а молилась непонятно кому, ветрам любви, цветам на горах и белому семени, зеленым изумрудам и прочим ерундовинам, на любой наш взгляд-погляд.

Неудивительно, что мы решили изменить ситуацию. Мы стали примучивать ее страхами – но она заговаривала их страхи ветрами. Она отсылала страхи назад к морю, призывала ветра, отгоняла злые дожди и уговаривала солнце тихо греть. Она из древних, ей многое удавалось.

Она демонстрировала нам, богам, власть своего древнего племени. Такого же древнего как мы сами – индейские боги.

Они не знали, что делать с ее фокусами. Они были порою бессильны перед ее истовой, безалаберной любовью – она сама не понимала до конца, какая сила скрыта в любви ее.

Что ж, через полгода они отстали от нее и стали мучить нобиля. Без защиты христианской молитвы он стал как голый птенец перед ними. Мучили его ясными (как наяву) картинами старой жизни и укорами совести терзали его сердце. А потом во сне пришли к нему толпой в перьях Керуака – все голые, в кровавой стружке и полной татуировке, и сказали «Белый, враг, чужак, откажись от нее и останешься жив! Иначе твой род превратится в пыль, и ты превратишься в плесень на коре деревьев, в гнилую мочу крокодилов, и тебя вообще не будет!» А он был все еще силен и уверен в себе и он не стал говорить с ними. Он считал себя тогда сильным, мощным и правым. Он сказал «Не откажусь!»

Но вы всё узнаете дальше.

Праведный гнев

Многие, в оставленном беглецами городе, уже прознали про измену Тулана. Кто-то прислал настоятелю храма в город из гор почтового голубя с письмом. И там, в письме, было что-то нечистое про тайный Туланов отъезд. Тайна была раскрыта – но неизвестно кем (Старухой, скажете вы).

Слухи разлетаются быстро. И жена об этом тоже узнала.

Город, ступени христианского храма и площадь перед ним. Толпа нобилей с оружием, в плащах. Они кричат наперебой:

– Как же так? Брошена семья, попран брак, освященный Господом! Прости нас, Господи! Брак, освященный на веки вечные! А общество? А традиции? Алехандро Гарсиа Хуан де Тулан презрел их! поколебал мир наших устоев своей изменой.

– А большая его любовь? – вопрошает кто-то из умеренных, тоже нобиль.

Любовь – это бесовство, чаша холодной воды в знойный день. Чаша вина. Любовь – блуд, страсти. Это опий, это отрава, вот был ответ.

– Любовь – нужна ли она?

– Нет! Есть устои, есть касты, ранжиры, порядок, законы. Они установлены свыше – нельзя их нарушать! Кто нарушит – тому кара! Вернем его, Тулана! Распнем. Накажем!