Без лишних церемоний она перевернула циновку и аккуратно стряхнула песок.

Чего-чего, а душераздирающего вопля она не ожидала. Но он последовал.

– Вы вообще общаться с детьми не умеете?!

Следом заверещал и сам песочный строитель:

– Мой кули-и-и-ити-и-и-ик!!!

На опешившую Веру с грудничком на руках шла её бывшая соседка. Прозрачное парео развевалось по сторонам, как крылья дьявола.

– Как мне его теперь успокоить?!

Грудничок подхватил волну трёхлетнего брата и тоже начал орать.

– Это моя циновка, – только и смогла что ответить Вера. – И сум–

– И?! И?!!! А это ребёнок! Взрослая баба, а сраться с детьми! Ну насыпал он на эту цинковку – дальше-то что?! Чё такого?! Скажи спасибо, что за шиворот не насыпал!

Дети надрывались, Вера в растерянности таращилась на разъярённую мать. Стоило отпрыскам её друзей напакостничать, как тем объясняли, что так делать нельзя. А тут мало того, что за ребёнком никто не следил, позволили навалить песка на чужие вещи и не откликались, когда их искали, так ещё и её за это отчитали.

– Да, я вижу, что это ребёнок. Ваш. Вот и следите за ним.

– Своих детей, небось, нет, вот и злишься! Пустоцветка!

Вера вскинула брови. К общению с такими хабалками жизнь её не готовила.

Тем временем бабуся оторвалась от своего старичка и подманила мальчика, продолжавшей разоряться мамаши. Не прошло и пары секунд, они уже вместе строили замок из песка.

– Отойдите от меня, пожалуйста, – Вера опустилась на циновку, вытряхнула из сумки песок и достала крем, чтобы нанести новый слой.

– А то что?!

– Ничего. Мне кажется, вам ребёнка надо успокоить, он сейчас голос сорвёт.

– А ты мне тут не указывай, что мне делать!

– Господи, – Вера сняла очки, чтобы намазать лицо.

И тут с бухты-барахты в них прилетела нога. Те вылетели из руки и, сделав двойное сально, приземлились в песок.

С чувством выполненного долга мать семейства удалилась, прихватив тут же начавшего орать пацана. А Вера смотрела ей вслед с разинутым ртом. Такого она ещё не встречала.

После онемения и шока она попыталась забыться книгой. Для пляжа у неё была бумажная, чтобы конечно же, электронную не увели. Попутно стряхивая вездесущие песчинки, она нашла страницу, на которой остановилась, и попыталась вчитаться. Но, как и вчера у бассейна, раз за разом она бегала по одной и той же строке, не понимая и толики её смысла.

Внутри клокотало. Да как же так?! Как такое возможно, что в цивилизованном обществе кто-то мог вот так вот себя вести? И ведь она не наругала ребёнка, не вышвырнула в него этот песок – тогда бы понятно. Она просто аккуратно стряхнула его.

Вера прикусила задрожавшие губы. Да что это, в конце концов-то, такое? Ей же просто хотелось отдохнуть!

Она смахнула из-под избитых очков набежавшую слезу.

Ну вот ещё. Распустила нюни. Вера, ты же взрослая женщина. Прекрати.

Но как-то не прекращалось. И из-под тёмных очков по щекам текли неугомонные слёзы.

– А как шпарит-то сегодня, скажи?

Вера оторвалась от служившей прикрытием книги и, шмыгнув, глянула на подсевшую к ней старушку.

– А водичка прия-я-ятная! Вон как мой, глянь, купается! – она ткнула в рассекающую по воде панамку.

– Угу, – Вера попыталась улыбнуться. Даже немножечко получилось.

– Читать любишь?

– Люблю.

– А что читаешь-то?

Вера показала обложку. Старушка прищурилась и захохотала.

– Ой, да я ж слепая! Ты мне лучше скажи.

– «Гроздья гнева».

– Вон оно как! Это триллер какой-то?

– Нет. Драма.

– Ой, а ты знаешь, я в молодости тоже любила читать. Так пойдёшь на лавочку у Патриарших, сядешь и… а, – она махнула рукой. – А потом нас с чёртом моим в Тулу распределили. Там уже не до чтения было. Да-а… а ты сама из Москвы?