– Бабушка гордилась бы вами, – сокрушается она.

– Натальи Николаевны больше нет? – у брата такое лицо, что мне немного становится стыдно за свою неприязнь к нему. Собственно, нам делить нечего. Кроме одного: по какой-то прихоти судьбы его воспитывал наш отец, в то время, когда Димка рос с матерью, а я – с бабулей Асей.

Я до сих пор не понимаю этой несправедливости, хотя давно пора и забыть, и расстаться с детскими обидами, и отца простить. Но мы так до сих пор и не поговорили по душам. Отец пытался, а я не смог ни разу выслушать его объяснения. Или извинения. В общем, не смог.

– Умерла в прошлом году. Сердце. Очень быстрая и лёгкая смерть во сне, – делится горем Варежка. – Она часто вспоминала вас. Гордилась вами. Бабушка преподавала в университете экономику, – поясняет она отцу, что прислушивается к их беседе, но не вмешивается. Лицо у него очень заинтересованное. Внимает каждому слову. Он умеет, да. – Сергей Александрович был одним из лучших её студентов.

Серёженька, конечно, молодец. Это с виду он мягконький и добренький, а на самом деле – несгибаемый перец. Весь в моего отца. Да и в своего тоже, но с дядей Сашей они в контрах. Это нас и роднит: нелюбимые сыновья. Но тот факт, что двоюродный брат сирота, вырос без матери и безразличен собственному отцу, не смягчает ни моего сердца, ни моего отношения к нему. Ненавижу. Стойко и всей душой.

Я жду окончания тягомотины под названием «ужин в семейном кругу». И пока отец, Серёженька и Варя пытаются вести светский разговор, в моей голове рождается план. Держись, брателло. Сегодня ты узнаешь, что значит оказаться за бортом. На крутых виражах выбрасывает тех, кто забывает о ремнях безопасности. Шорох сегодня явно не пристегнулся. Так что – чао, бамбино. Я покажу тебе фигуры высшего пилотажа, но ты их понаблюдаешь с наружной стороны лобового стекла.

Варя

Я так до конца и не расслабилась, хотя моментами чувствовала себя сносно. Я была счастлива, когда поняла, что ужин подходит к концу. Я сдерживалась изо всех сил, чтобы не вздохнуть с облегчением. Старалась быть вежливой до конца, но подвиг этот давался с трудом.

Напрягало слишком пристальное внимание мужчин, включая и рыжего Ваньку, который следил за мной тяжёлым взглядом. Не удивлюсь, если он задумал очередную пакость, которую завтра разыграет как по нотам перед всем классом. То, что мы сегодня неплохо поладили с ним, ещё ничего не значит.

Я устала и хотела домой. В тишину и спокойствие. Но мучениям моим ещё конец не пришёл.

– Было приятно познакомиться поближе, – к счастью, папа Драконов руки не целовал. А то б я не выдержала подобной галантности. – Как и обещал, Валентин отвезёт вас домой.

Я раскланиваюсь со всеми. Мадам Драконова сухо кивает в ответ. Ванька машет рукой.

– Я сам отвезу Варвару Андреевну, – неожиданно заявляет Илья и, схватив меня под локоть, тянет за собой. – Пусть Валентин отдыхает.

– Нет, Варвару Андреевну отвезёт водитель. А ты мне ещё нужен здесь, сын.

Я б от такого тона сквозь землю провалилась. Но у Ильи, видимо, иммунитет на папу. Он и не думает меня отпускать.

– Устал. Нездоров. Ты же помнишь. Давай все разговоры отложим на следующий раз.

– Приедешь? – сверлит его взглядом папаша.

– Обещаю! – легко отделывается от него средний сын на ходу. Он успевает подать мою куртку и натянуть свою, пока идёт этот молниеносный разговор.

– Варя, – окликает меня Сергей Александрович, – не убегай. Мы с тобой тоже не успели поговорить.

– Девушка устала, Серж, – теснит меня плечом к выходу Илья. – Потом поговорите.

– Варя, я позвоню, – обещает лучший ученик моей бабушки, и как-то нехорошо сверкают холодной сталью его глаза. У них у всех, кроме Ваньки, серые глаза. Фамильное сходство. Они могут внешне отличаться, но их глаза ни с чем не спутать.