Ничего не происходило. Кафе пустовало. Просидев почти час, он так и остался единственным посетителем. Уже разочаровавшись было в своей затее, писатель махнул рукой и поднялся из-за стола, как дверь вдруг отворилась, и внутрь ввалились двое подвыпивших мужиков: «Маринка, зайчонок, привет! Нам как обычно!», с подозрением покосились на Эдварда, отвернулись и развалились на стульях.

– А я ему такой – Михалыч, ты осёл? Да, бл…, так и сказал! – ударил кулаком по столу тот, что помоложе, в чёрной шапке и грязном ватнике. Его лицо было сплошь усеяно красными точками, пятнами и ямками, словно он только что переболел оспой. – Я перед этой свиньёй унижаться не собираюсь! Пошёл он…! Прораб хренов, молоток в руках в жизни не держал, а туда же…!

– Остынь, Санёк, – ткнул его кулаком в плечо старший товарищ, широкоплечий амбал с густыми бровями и маленькими бегающими глазками, – Без работы останешься, тебя твоя даже на порог не пустит!

– Да ёж твою медь, Митяй, ты…

«Пора!» – решился писатель, резко встал из-за стола и подошёл к их столику. Мужики непонимающе уставились на него; Санёк агрессивно прищурился:

– Тебе ещё чего надо?

В ответ на это писатель молча протянул руку, взял его стакан с пивом, медленно поднял и вылил ему на голову. Санёк был настолько шокирован столь внезапной наглостью, что забыл все ругательства, которые знал, и только тупо моргал глазами, уставившись на незнакомца. С его носа капало пиво.

– Немедленно извинитесь перед дамой за то, что ругались в её присутствии, – Эдвард обернулся на побелевшую барменшу, которая с ужасом таращилась на него.

Мужики постепенно приходили в себя.

– Ах ты, интеллигент паршивый! – Митяй схватил писателя за грудки, как пушинку приподнял над полом и отшвырнул от себя. – Вали отсюда, пока цел.

– Нет, обожди! – подскочил Санёк. – Я тоже хочу за базар ему объяснить!

Однако прежде чем тот успел что-то предпринять, писатель поднялся на ноги и вдруг заехал ему кулаком по носу. Удар прошёлся по касательной и получился слишком слабым. Через секунду Эдвард уже валялся на полу под градом из кулаков и ударов, пытаясь закрыть руками голову, а локтями – рёбра. Мужикам надоело махать руками, и они принялись с воодушевлением пинать его ногами, матерясь и харкая на пол.

Барменша спряталась за стойкой и только тихо повизгивала:

– Ребята! Аккуратнее!! Не прибейте его случайно! Мне только трупа здесь не хватало!!

Наконец мужики успокоились, оставили его в покое и уселись обратно за столик. Митяй благодушно улыбнулся барменше и потребовал ещё пива. Писатель ползал по грязному линолеуму, делая слабые попытки подняться и сплёвывая кровь. Наконец он встал на четвереньки, но тут же согнулся и со стоном схватился рукой за живот. Его вытошнило. Митяй с отвращением поморщился, Санёк рассмеялся.

– Ладно, Сань, – широкоплечий залпом выпил своё пиво и дёрнул его за рукав, – Пора валить отсюда. Вдруг чего. Мне проблемы не нужны.

Тот было хотел ему возразить, но всё-таки послушался товарища и направился следом к выходу, переступив через избитого незнакомца и пнув его в бок на прощание.

– Что же это… Ой, Господи Иисусе! Совсем рехнулся? – подбежала к Эдварду женщина, – Нарываешься зачем? Ты как вообще, живой?

– Всё в порядке, спасибо, – поднял голову писатель и посмотрел на неё исподлобья. Женщина запричитала, глядя на его залитое кровью, распухшее лицо.

– Я тебя прошу, уходи отсюда! Не вздумай только полицию вызывать или ещё чего! Пойдём, пойдём, я тебя провожу. Ты как, идти можешь? На вот, выпей воды. Держи салфетки, кровь с лица сотри. Хочешь, Скорую вызову? Только не сюда, а к соседнему дому! Нет? Ну тогда сам давай как-нибудь…