Каждый вечер уходил в поля и был наедине с природой, не обращая внимания на всякое зверье, облаивающее меня из-за кустов. Катясь по снегу прочь от жилых домов, мне очень хорошо думалось. А подумать было о чем.

Однажды в Бостоне, куда мы приехали измочаленные и замученные морской романтикой, я зашел в контору, коя и была офисом наших фрахтователей. Здесь можно было нахаляву попользоваться телефоном, чтобы сделать один звонок в службу такси для поездки в шоппинг-центр. Или кофе выпить одну чашку и съесть одну плюшку. Или в туалет сходить один раз. Однократное пользование приветствовалось и считалось некоммерческим. За этим следил соколиным глазом пузатый агент, который воплощал в жизнь американское радушие.

Но однажды его не оказалось на месте, а второй дядька, явный ирландец, как и многие жители и работники этого района, именующегося «Chelsea», подмигнул мне и плеснул в бокал щедрую порцию кентуккского виски.

– На сегодня я тут главный, – сказал он мне.

Я сделал глоток, и желание тратить деньги на такси начало пропадать. По крайней мере, в этот вечер. Ирландец достал сигару и пыхнул ароматным дымом. Я обнаружил такую же сигару у себя в руках и тоже пыхнул дымом. Мы некоторое время попыхтели, потом он что-то сказал. То ли от выпитого «Jack Daniels», то ли от дыма «Crown», но я не понял смысл его фразы. Слова все были знакомы, но совместное их значение от меня ускользало. Я сказал:

– Fuck!

– Exactly! – ответил ирландец и плеснул нам еще вискаря.

– Слушай, приятель, а ваши компьютеры имеют выход в интернет? – мне пришла в голову мысль поэксплуатировать фрахтователей.

– И не только выход, но и вход! – обрадовался мой собеседник. – Прошу!

Он сделал рукой широкий жест, и я оживил ближайшую спящую машину. Проверка почты не заняла сколь-нибудь много времени: никто мне не писал. Я посмотрел спортивные новости, перешел к музыке и, вдруг, обратился к ирландцу, пораженный внезапным откровением.

– Слушай, товарищ (comrade), а библиотеки здесь есть?

– А то! – ответил он, весьма польщенный моим к нему обращением. – Здесь же Гарвард!

– Нет, – замотал я головой. – Такие интернетовские, чтоб редкие книги онлайн, статьи с отвергнутыми научными кругами гипотезами и все такое.

– Библиотека Национального Конгресса, – закивал ирландец. – Или что-то в этом роде. Уно моменто.

Он подъехал на своем кресле ко мне и начал тыкать пальцем в клавиатуру. Его толстые, похожие на сосиски, пальцы шевелились, как лапки у паука, но набирал команды он только одним, указательным. Интернет был не самый скоростной, поэтому для его работы это вполне хватало.

Что-то грузилось, картинки меняли друг друга, одна монументальней другой. Наконец, вылезла что-то с пояснением «Harvard branch».

– Надо регистрироваться, – кивнул он мне на монитор. – Сейчас мы им это устроим.

Он ввел имя и фамилию, которые с очень большой натяжкой походили на мои. Если регистратор был глухим и не умел читать, тогда – да, в любых остальных случаях – нет. «Пупо Стриччи» – под таким именем я вносился в список читателей.

– Почему так? – удивился я.

– Так проще, – пожал плечами ирландец. Я даже вспомнил, что его зовут Патрик. – Граждане США по упрощенной форме.

– А этот Пупо Стриччи – гражданин США?

– Конечно, – обрадовался Патрик. – Бледный шест (Pale Pole) – стопроцентный американец. Как и я.

Ирландец захохотал. Что-то знакомое для меня было в этом индейском прозвище. Точно! Так же иногда коллеги называли пузатого агента Пола. Стало быть, он всего лишь «стриженая попа». Ну, по-другому и быть не могло: уж очень он настоящим американцем хотел быть, уж очень за американским образом жизни гонялся.