Жаль, что вторую половину багета мама испортила.

– А где Кася? – поинтересовался Сеня.

– Плохо пигалица спала, крутилась всю ночь, меня утомила, – объяснила мать, – Пусть подольше подрыхнет, а то начнет хмыкать, нервы мне портить.

Папа тоже еще почивает. Устал он… то ли из-за работы, то ли из-за пьянок, а, может, от бесконечного недовольства мамы.

Выпив чаю, дружно поднялись из-за стола. Братья удалились гулять, а Ларе мать поручила животных напоить.

На крыльце вертелся растерянный Рыжик. Мяукал, терся об Ларины ноги, тыкался мордой в пустую блестящую миску. Голодный, наверно, потому домой рвется.

Лара вынесла коту обглоданную куриную попку и кусочек батона, поднятый вчера с пола. Кинула еду в кормушку и присела на ступеньке рядом. Рыжик, урча, быстро приговорил провиант и залез на колени к Ларе. Он закрыл глаза и замурчал маленьким вибрирующим мотором.

Между бровей кота копошились черные блохи. Бедняга, съедают животное заживо. Лара ногтем очистила Рыжику надпереносье и переместила его на крыльцо: дела ждут.

Налив воды курам, кроликам и ушедшему в самоволку Волче, Лара возвращалась в дом. Хвост от непрерывного движения совсем размотался, бант висел посередине, волосы торчали по бокам. Лара вошла на веранду. С чулана доносились сдавленные всхлипывания. Она открыла вертушку и заглянула внутрь. Заплаканная Кася сидела в дальнем углу на дощатом неокрашенном настиле.

– Косуля, ты чего тут делаешь? – удивилась Лара.

– Ни наю. – Сестра перестала всхлипывать.

– Иди сюда, – позвала Лара.

Малышка радостно рванула навстречу, забралась на ручки и крепко обняла Лару за шею.

– Кто тебя запер-то? – риторически вопросила Лара.

– Мама, – последовал неожиданный ответ.

Лара не поверила: наверное, пацаны шалили. С Касей на руках зашла в дом и пожаловалась:

– Мам, братья закрыли Косулю в кладовке.

– Ой, тупая! Кто тебя просил ее доставать? Я с кипятком бегаю, оболью еще. Ладно, давай пигалицу сюда.

Родительница подбежала, выхватила Касю вместе с клоком волос Лары.

– Ай, больно! – взвизгнула Лара.

– Я тебе сказала хвост крепкий делать, вшами не трясти. Прибью, если ребенка мне заразишь.

Мать усадила малышку в детский стульчик и принялась кормить манной кашей. Косуля морщилась и отказывалась кушать. Мама запихает ложку, зажмет рот сестре и заставит глотать. Кася не выдержала, расплакалась. Родительница грохнула тарелкой о стол и в сердцах произнесла:

– Лучше бы Алёшка выжил. С вас, девок, толку никакого нет. Умеете лишь плакать да жаловаться.

Последнюю беременность мама ходила двойняшками. Обещали пацанов, мать сильно гордилась собой и даже имена придумала, Алексей и Кассий. Первым родился мальчик Алёшка, сильный и здоровый – девять баллов по шкале оценки новорожденных. Второй ко всеобщему удивлению пришла девочка – ноль баллов, синюшная и бездыханная. Трясли ее, по попе хлестали, ничего не помогало. Хотели уже смерть заверить, а она как закричит. Мать не стала менять имя, записали: «Кассия». Алёшка же на следующий день и помер, прямо в роддоме, дышать перестал.

Ох, как мать убивалась. Утверждала, что ее в молодости из-за красоты великой цыганка сглазила и прокляла, пообещав смерть ребенка. Один должен быть принесен в жертву. Почему Алёшенька? Кася украла чужую жизнь.

– Покорми сестру! Я пока на работу соберусь. Сегодня на полдня уйду, попросили подменить. Ты за старшую. Отца не трогать.

Лара самолетиком наводила ложку в рот Косули. Та съела три раза и отвернулась.

– Так и быть, выручу тебя, но последнюю кашу скушаешь сама. Поняла? – шепотом на ухо предложила Лара.