«Кто же это может быть? А вдруг это группа так называемых «чёрных поисковиков» приближается ко мне?»

Она часто слышала жуткие истории про таких нечестных людей. Настя знала, что они ищут погибших тайно, без официального на то разрешения. Их больше интересуют не сами бойцы, а найденные при них награды, различные знаки. Не гнушаются они и немецкими крестами и всем таким подобным, пытаясь выгодно сбагрить найденные реликвии на «чёрном» рынке. А если встретится им здесь одинокая девушка – настоящий поисковик, и если ещё она догадается, кто они такие на самом деле и что из себя представляют, тогда… Тогда, это не сулит ей ничего хорошего. Хотя, вполне вероятно, они могут выдать себя за законных официальных поисковиков и, может быть, укажут ей правильный путь, чтобы она могла выйти к нужной ей дороге.

А если это шайка бандитов, которая скрывается от правосудия в этих гиблых местах? То есть это может быть кто угодно, но Настя твёрдо решила не убегать и понадеялась на простое везение. «Как говорится, будь, что будет» – подумала она и решила оставаться на месте до полного выяснения всех обстоятельств. Чтобы успокоить себя она мысленно стала повторять:

«Никого здесь нет. Никто ко мне не приближается. Это я сама внушила, потому что я трусиха».

Но как Настя не пыталась себя успокоить, у неё ничего не получалось, потому что «хлюпанье» или «чавканье», никуда не исчезало, а раздавалось всё громче и яснее. Действительно, внимательно вслушавшись в «тишину» Настя теперь уже абсолютно не сомневалась, что никакой «тишины» уже давно нет, а к ней кто-то явно приближается. Но почему это «приближение» кажется каким-то странным и таинственным? Этого девушка никак понять не могла. У неё даже мелькнула нелепая мысль, что она спит, и всё, что с ней сейчас происходит всего лишь странный сон. Но Настя чётко ощущала своё присутствие в этом «сыром пространстве» и полную «реальность» происходящего с ней.

«Кто же всё-таки это может быть? Поисковик или кто-то совсем незнакомый? Это один человек или группа людей? Хотя вряд ли группа, иначе я услышала хотя бы случайные обрывки разговора. А, может, это всё-таки отдалённое эхо? Но только не обычное эхо, к которому все привыкли. Я где-то слышала или читала, что в подобных суровых местах, звуковые отголоски давних событий могут долго не прекращаться. Они могут напоминать о себе, иногда, странным образом. Например, покашливанием, или, как сейчас, всхлипыванием, или…».

Но здесь Настя в очередной раз твёрдо решила попытаться успокоиться. Она со всей силы ущипнула себя за щёку и закрыла глаза, а затем медленно сосчитала до десяти и стала мысленно убеждать себя в том, что ничего не стоит себе внушать, потому что от внушения становится ещё страшнее. А у страха, как говорится, «глаза велики».

Но, открыв глаза, Настя в очередной раз с ужасом убедилась, что ничего не изменилось, страх никуда не делся, и странные звуки не прекратились. Теперь они звучали, буквально, повсюду, со всех сторон, сверху, снизу, в её ушах, в её голове. «Хлюпанье», «чавканье», «покашливание» и всё такое подобное окружило её и стало засасывать словно болото.

«Нет, так нельзя, – вслух сказала Настя, – я взрослый человек и вполне в состоянии управлять своими чувствами, своими эмоциями и своими внушениями. Если бы кто-то, действительно подходил ко мне, то он давно был бы уже здесь. Я слышу эти звуки, шорохи, наверно, уже не меньше получаса. А это довольно долго».

От этого предположения Насте опять стало чуточку легче, но ненадолго. Потому что спустя несколько мгновений, всё повторилось. Более того, звуки теперь доносились до неё не только со всех сторон, но с удвоенной и даже утроенной силой. Настя крепко зажала уши, но затем быстро разжала их, окончательно решив, что не бояться ей надо, а, не отвлекаясь, тщательно прислушаться и определить, что же всё-таки это может быть?