Ну давай, пойдем со мной!
Как надумаешь бежать ты,
Чтоб иной судьбой зажить,
Не забудь: есть в мире мальчик,
Что готов с тобой дружить.
Тигр
В музее тигр очень страшен:
Стоит недвижно на холме.
Мех полосками украшен,
Взор холодных глаз на мне.
Грозный тигр, царь гор свирепый,
Из каких лесов твой род?
Как давно в музее этом
Мрачный твой двойник живет?
Вижу я оскал твой злобный.
Мне тебя легко понять.
Как, должно быть, неудобно
Без движения стоять?
Большая черепаха
Кто такой – живой, но камень.
Словно камень, но живой.
Он на солнце тихо замер —
Лишь качает головой.
То большая черепаха!
Тяжела судьба твоя.
Я слыхал, ты можешь плакать,
Слезы-капли не тая.
Камень что растрогать может?
Что за тайну ты хранишь?
Сердце что твое тревожит?
Погляди! Да там малыш!
Мамой стать – для всех в природе
Радостней момента нет.
Матери всегда в почете,
Их любовью мир согрет.
К морской звезде
Утро, крылья расправляя,
Сыплет звезды в океан.
Их, ладони подставляя,
Соберут русалки там.
И в воде, смеясь, играя,
С ними водят хоровод,
А потом волна морская
Их на берег принесет.
Там уж я в свои ладони
Соберу тихонько их.
Мои пальцы нежно тронет
Мягкость чудных звезд морских.
Поднесу к глазам звезду я —
Пять лучей сойдутся в центр.
Вместе с ними я тоскую
О хрустальном их дворце[2].
Звезды в небе вам мигают.
Но́чи слышите вы зов?
Я ладони раскрываю —
Проститься с ними я готов.
Цикл стихов
«Ребята из нашего дома»
Я-я[3] и еда
Мама просит, отец убеждает.
На три короба хватит их слов.
Только бедной Я-я не хватает
На пол-ложки – не нравится плов.
Рыбный суп и сушеное мясо
Ей не нравятся – грустно жует.
Пибимпап[4] ароматный и сладкий
Тоже радости не придает.
Я-я ест, будто пули глотает.
Точно плов ее может убить.
И как только терпенья хватает
У родителей дочку кормить?
Ложка в плове проводит раскопки,
Мама ждет, все на свете кляня:
«Что, трудны сычуаньские тропы[5]?
Где там! Вы покормите Я-я!»
Чжэн-чжэн и его обувь
У Чжэн-чжэна красивая обувь.
Ее много, она новая вся.
Пара к паре стоит в гардеробе,
Точно красные лапки гуся.
Здесь сандалеты из кожи, ботинки,
Здесь кроссовки известнейших фирм!
Все они как с рекламной картинки,
Но Чжэн-чжэн их не тронет. Что с ним?
У Чжэн-чжэна на жизнь свои взгляды,
У него очень много причуд.
Дети все новой обуви рады,
А ему все не нравится тут.
Почему? Он в поношенной ходит,
Чем страшнее, тем лучше ему.
Помнит древний он стих и мелодию,
Где Цзигун шагал чрез страну[6].
И, тогда встречая пророка,
Люди видели: изношен наряд.
И Чжэн-чжэн верит в то, что с порога
Ботинки наши за нас говорят.
Фэй-фэй умывается
Фэй-фэй очень любит купаться.
Начнет – пропадет на полдня.
Сперва ищет, чем вытираться,
Потом ищет таз для мытья.
Затем потеряется мыло,
И он новое тащит с собой.
Когда наконец все остыло,
Сядет он играть в морской бой.
Вот мыльница – судно морское.
Фэй-фэй – капитан корабля.
Поднимется шторм, громовое
Кричит Фэй-фэй: «Право руля!»
Вдруг кит-полотенце всплывает,
Корабль не удержит волна.
Фэй-фэй судно не покидает.
Ура капитану, ура!
Фэй-фэй очень любит купаться.
В нем дух приключений живет.
Чем дольше он будет плескаться,
Тем дальше игра заведет.
Лян-лян играет на пианино
Лян-лян – девчушка светлая,
И все прекрасно в ней.
Лишь складка незаметная
Легла между бровей.
Звук пианино здорово
Игрой наполнит дом.
Под пальцами проворными
Звучит «дин-дон, дин-дон».
Лян-лян, сверяясь с нотами,
Мелодию ведет.
Лишь отвлеклась – и вот, она
Уж миг свободы ждет.
Летают в парке бабочки,
Цветут сады давно,
Присесть в тени на лавочке
Зовут через окно.
Лян-лян гуляет мысленно
Дорожками в лесах.
Мечты мелькают быстрые
О птицах и зверях.
О сказках, приключениях…
И тишина кругом.
Лишь только по коленям