– Да он всегда так делал, как котёнок, нагадит и убежит.

Мама моя.

– Ты же всегда его защищала, принимая его сторону.

– Я же для тебя как лучше хотела. – Дохотела. – И замуж за него позволила выйти только потому, что ты сказала :" Мама, так, как Амир, меня никто любить не будет."

– Sie zittern! Вы дрожите! – Сама не знаю как, но я сижу в кафе за одним столом с пожилой немкой. В Мюнхене, на студенческой Леопольд-штрассе. Лет семь мир меня слушал и сопереживал, шёл домой и что-то исправлял в своей жизни, обо мне забывая.

– Зачем он тебе? У тебя есть всё для счастья. – Яркая механика, дающая понять  бесполезность чужих мнений.

– Конечно, задето твоё самолюбие.

– Так иногда бывает: сначала он тебя больше любил, чем ты его, а потом ты его.

Листок мудрого маленького настенного календаря, я проглатывала их пачками по разным тематическим подборкам, ещё до замужества предупреждал, что у мужчин наступает период второй молодости, и к жене они начинают относиться как к маме, которая должна его, вставшего на ноги, и обретшего уверенность в себе, отпустить к молодой любимой женщине. Навсегда загадкой для меня останутся вот эти глупые бесстыжие коровы, пусть и до поры до времени физиологически молодые.

– Ах, а вы попробуйте любовника! Нового мужчину! Это такое возбуждение!

Свободолюбивые цирюльники любят пропагандировать швободу.

– Но ведь все женаты. Нельзя.

– Жена не стенка,можно отодвинуть. Лина, природа мужчины такова, что если он не сделает это с вами, он обязательно сделает это с другой. Так пусть уж лучше с вами.

– Нет, пусть лучше с другой.

– Лина, что с тобой? Ты была самой свободолюбивой на курсе! Ты была кокеткой! Неужели предательство так ломает?

Ночной клуб в районе метро Тверская. Мужской стриптиз. Мне весело. Я даже покрикиваю, мол, ещё, ещё. И этого достаточно. Боль и гной душевных ран слегка выходят.

Водитель машины, весь кривой и в шрамах, утром,уже у моего дома, час не отпускает меня, рассказывая о случившемся с ним любовном запретном романе, он женат, она замужем.

– Как моя жена это всё пережила, я и не знаю.

– Вы расстались с любовницей?

– Мы попали в аварию, и я еле выжил.

– Фу, да вы закомплексованная! – С возмущением, почти оскорблённо, бросает мне, примеривающей джинсы, продавец в Торговом центре на метро Аэропорт. Kapalua сидят на мне безупречно.

– Меня муж бросил. – Буду долго просить милостыни ответным словом.

– Ну и что? Всех бросают.

Хоть вы и раскомплексованная, у вас никогда не будет такой знаменитой вздёрнутой попки.

Мой Иуда настиг и предал меня.

– Мужчин никогда нельзя жалеть. Слышим мы от Яны, сидя за студенческим ужином в общежитии университета на улице Кравченко, она цитирует свою бабушку, и смутно догадываемся, что в этом что-то есть, и память берёт это в себя. Теперь всплывает.

Пошлый разговор с одной малознакомой женщиной, я – молодая жена, жалуюсь ей на свекровь.

– Заставляй его покупать тебе бриллианты!

"Вот странная, думала я, при чём здесь он?".

Всё просто – иногда женщин выгоняют из дома без ничего. А бриллианты, они и в Африке бриллианты. У меня абсолютное равнодушие к драгоценностям, не перевоспитываемое. Золотые предметы пропадали с меня почти мгновенно, и я просто перестала их покупать.

– Линка, а тебе ни стыдно рассказывать всем про свою страшную жизнь? Здесь,в Германии никому неинтересно знать про не нашедшую себя женщину. За это не будут платить деньги.

Моя младшая сестра забраковала меня как неудачницу, опасную бедную родственницу, к тому же чокнутую : слишком сильно верит в Бога. Мы непохожи ни внешне, ни внутренне, и я всегда потрясённо осознавала, до какой степени она может вообще забывать обо мне.