Лихорадка не оставляла его; по возвращении в Таганрог 17 ноября он был вынужден лечь в постель и через 13 дней скончался 1 декабря, шепча имя мадам Крюденер»[28].

Утро в Кореизе вернуло ему хорошее настроение. Александр совершил и другие прогулки пешком вдоль земель графа Воронцова. К их описанию можно добавить очаровательную сценку, приведенную в воспоминаниях Каролины Эшлиман.

«Семья моей бабушки (Елены Маурер. – Прим. авт.) жила еще в Кореизе, когда император Александр Первый вторично посетил Южный берег Крыма. Это было в 1825 году, осенью. Государь остановился в Нижней Ореанде, которая незадолго перед тем была куплена им у графа Кушелева-Безбородко… В Ореанду навстречу ему собирались жители окрестных селений, в том числе и икореизская колония”. Одна из моих теток, Генриэтта Яковлевна Маурер, в то время бывшая в возрасте молодой девушки, отличалась очень привлекательной наружностью. Император обратил на нее внимание, он подошел к ней и поцеловал ей руку. Когда император поднимал голову, локоны волос моей тетки упали на его густые эполеты и запутались в них. Это происшествие очень сконфузило ее»[29].

В воспоминаниях потомков Анны Сергеевны, внучки и правнучки ее сестры Софьи Мещерской, живших в Кореизе, приводится семейное предание, не очень точное, но отражающее дружеский дух отношений Александра I и сестер Всеволожских.

«Эта княгиня Голицына, мистический друг Александра I, была очень дружна со знаменитой баронессой Крюденер. Один из первых домов, построенных на южном берегу Крыма, был выстроен ею. Она жила в этом доме во время его постройки, и Александр I, бывший в то время в Крыму, и любивший подразнить своего друга, часто влезал в ее гостиную через окно, говоря, что не успокоится, пока вместо этого окна она не пробьет дверь. Дверь со временем она пробила, но выходила она уже не прямо в сад, а на большой балкон (вероятно, террасу)»[30].

В этом доме кн. Голицына жила, окруженная компаньонками, воспитанницами, а также многочисленным обществом. Тут были дочь Крюденер с мужем, бар. Беркгеймом; приезжали племянники, дети сестры кн. Мещерской, Каролина Собаньская, Казначеевы, Н.Н. Раевский-мл., сам Воронцов. Впечатление от их прибытия передает К. Эшлиман: «Немногие, однако, увлекались красотами Тавриды до того, чтобы поселиться в ней; большею частью приезжали, любовались и уезжали!.. В то время приехала в Крым замечательная компания, исключительно дамская; по крайней мере, дамы были в ней главными лицами, а мужчины играли весьма второстепенные роли»[31].

М.С. Воронцов в неопубликованном письме дал высокую оценку деятельности кн. Голицыной для Крыма, «этой прекрасной части России, которую сорок лет забвения предали запустению и которую никакая власть, сколь бы деспотичной она ни была, не подняла бы еще долгое время, если бы счастливая звезда не привела вас на ее берега»[32]. Эти слова подчеркивают ее особую роль в освоении Южнобережья и нуждаются в комментарии.

Красноречие графа не пропало даром. «Опальная» княгиня во главе колонии поселенцев из небольшого круга единомышленников и сотни крепостных людей поселилась в Кореизе, по соседству с Алупкой – крымской резиденцией М.С. Воронцова и опекаемым им Мисхором. Едва ли будет преувеличением увидеть в сложившейся ситуации картину своеобразного «разделения труда» или «двоевластия»: Граф, отвечающий за край в целом, живет в Одессе, много путешествует, в том числе за границу, бывая в Крыму и в Алупке наездами; княгиня живет в Кореизе безвыездно, посвящая все свое время и силы руководству работами, подбору земель для желающих поселиться на побережье, наблюдая за строительством в Алупке, Гаспре, Кореизе.