Один раз я видела, как она сидит на подоконнике своей комнаты, прижимая очередной фолиант, рыдает прямо на страницы ценной книги. В соседней комнате за роялем сидела «А.В.» и перебирала ноты, словно аккомпанировала тоске внучки. Она не поднялась и не пошла утешать. Она готовила своих родных к трудному и самостоятельному пути.

На следующий день «А.В.» встретила меня во дворе.

– Что же ты не пришла утешать лучшую подругу?

– Я не хотела вмешиваться в чужую жизнь, – растерялась я. – Но вы тоже не утирали Саньке слёзы.

– Нет. Эти слёзы принесут правильное решение, – бабушка подняла сумку, которую я хотела помочь донести, сделала нетерпеливое движение и вошла в подъезд.

Очень хотелось спросить, куда же все-таки сгинула Алиса? Но при воспоминании одного только выражения лица «А.В.» желание отпадало раз и навсегда.

В тот самый спокойный период жизнь текла почти спокойно.

Редко забегала Марьянка, чтобы рассказать, что она опять показывалась в очередной балетный или танцевальный коллектив. Её не брали, но надо знать хорошо Машку, чтобы хоть на минутку предположить, что она отступится или не использует все возможности вплоть до…

Я работала и училась, как могла. Уставала страшно. Происходило это ровно до того момента пока я не встретила Артёма.

Я забыла рассказать, как я удачно сходила замуж за иностранца. Польза от этого брака была только одна – я совершенствовала сразу три языка: английский, родной язык моего мужа и матерный. Звучит не по-дашковски. Интеллигентный человек должен выражать свои чувства, даже, если они его переполняют – вежливо и деликатно. К сожалению Николя, понимал в некоторые моменты жизни, прекрасно, только татарский язык, то есть, матерный.

Закончилась наша с ним отчаянная любовь тяжелейшим разводом и уговорами с его стороны, попытаться понять, что было не так. Как можно было объяснить человеку, что у нас с ним разное миропонимание, мироощущение, мировосприятие и вообще – разный мир. Единственное, что я, по-настоящему потеряла, прекрасных свекровь и свёкра. Я бы женилась на них обоих, если бы позволял, хоть какой-нибудь закон.

Буква закона предписывала возвращение в обыденную, достаточно сложную новую жизнь.

Все мои однокашницы, как раз успели выйти замуж, или завести сногсшибательные романы. Я должна была начинать все сначала.

Я зашла к Дашковым. «А.В.» встретила меня, словно ничего не изменилось и не прошло несколько лет. Вопрос был только один – куда я собираюсь идти учиться?

– Я не знаю. Может восстановиться в ин. язе. Но мне там, нестерпимо скучно. Спрашивала маму. Она только грустно смотрела на меня, но совета не давала.

«А.В.» совета тоже не дала. Сказала, что в свое время все встанет на свои места.

– Думай и ответ найдётся.

Как раз, когда я размышляла над своей нелёгкой и глупой судьбой встретила Саньку и Машку. Они сидели на Цветном бульваре – все в пуху и радовались, что теперь вещи, которые на них надеты, можно выбросить.

Выяснилось, что Марьяшку бросил очередной многообещающий балетмейстер, который подарил множество дешевых шмоток из Second Hand-(а), который он даже не привозил из загранкомандировок, а скупал у своих бывших пассий. На работу он ее не устроил. Марьянка заливалась то ли слезами от пуха, то ли от горя, то ли просто истерически хохотала.

Санька в пандан ей тоже дрыгала ногами и отбивалась от пушинок и сквозь хохот пыталась рассказать, как она обманула «А.В.».

Я попыталась вникнуть в сбивчивый рассказ обеих подружек и поняла, что не только в моей жизни наступил переломный момент. Я присоединилась к ним. Только я не смеялась, а чихала.