– О-ох! Как приятна эта боль! Безумное мученье! Как будто изнутри меня взрывает! Ты движешься, во мне и хочется стонать, кричать! Ты можешь разорвать меня на части! Не бойся. Сумеют мастера собрать.
– Нет, милая, такого зверства в моей программе нет.
– Ах, Корэф, ты слишком трезвый в сексе. Ведь, я тебе сдалась всем телом, всей душой. Твори со мной, что хочется тебе. Ты слышишь? Как мне приятно! Как страдаю! Не могу сдержаться! Страданье рвётся радостью из сердца!
– А я подумал, ты кричишь, чтоб я не отвлекался.
– Ах, ты шутник! Ах, циник!
Вдруг ощутила дева отчётливо знакомый ей за триста лет сигнал вливания чего-то внутрь чрева, и замерла Риннэ:
– Я чувствую, как будто что-то влилось внутрь!
– А, это! Это только имитация, магнитодинамический сигнал, чем моделируется семяизвержение, – спокойно сообщил Корэф.
– Ах, Корэф, любишь ты техничность выражений. Во мне уже лет триста блаженство струями прилива растекается по телу. Мне персики груди в томлении распирает. Дышу я полной грудью, как никогда я не вдыхала. Я тело не могу остановить, невольно продолжает извиваться. Как ты меня завёл! Как механическую куклу! Останови! Прижми меня всей силой! Ну что же ты затих?! – стонала роботсвумэн, извиваясь обнажённым телом.
Корэф слегка отстранился, лёжа на боку, всмотрелся в нагую красоту подруги и тихо стал читать:
Риннэ непроизвольно продолжила в движениях извиваться, стонать и охать чувственно, что так мужскому слуху мило! И стала поцелуями красу мужскую покрывать. Затих и Корэф, ощутив впервые функцию программы. Хотя и он за триста лет все чувства перечувствовал, но к женщинам при встрече стремился каждый раз. В нём ни на миг огонь любви не гас.
Риннэ мечтательно откинулась на спину и запела:
Так полежали с полчаса, поговорили в полудрёме в тиши вечерней о всякой чепухе, что в квантовую голову могла сейчас прийти. Собравшись с силами, партнёры, ещё телами не успев остыть после такого разогрева, внезапно вновь набросились, вцепились в грудь и в спину без предела. Восторженными криками и в стонах наслаждения и муки возобновилась тесная их близость!.. Под охи-ахи, вскрики их танцы на софе и на полу мелодией и ритмом менялись до утра.
На утро выпал выходной. Любовники не шевелились до полудня. Энергия их батарей была истощена и требовала наполнения, что и происходило, пока они сознания лишились, что у людей зовётся сном. Тела подальше откатили друг от друга. Энергия входила бесконтактно.
Светило разогревшееся солнце сквозь мрачные, глухие шторы окон (но это был лишь фокус стёкол). Очнулась парочка. Глаза раскрылись. С энергии притоком телами вновь сплелись. Риннэ сияла счастьем в огромных чистых глазках, как девочка, познавшая впервые! И если бы мне было неизвестно, что с ней происходило триста лет подряд, то я и обмануться был бы рад.
– Я счастлива! Так вот оно какое! Как хочется мне жить! Как хорошо с тобой! Как я тебя люблю! Я так люблю тебя!.. Ну нет моей любви сравнения! Я поняла: не проживу и дня, не вспомнив о тебе, о том, что ты со мной творил все долгожданные мгновенья! Так мучалась, пока тебя ждала! Мне нужен только ты! Ты мой единственный! Ты мой мужчина! Не дам приблизится к тебе любой другой! Смотри, я не шучу! Ты будешь только мой! Я так решила!