Антонина, Тоня… более неподходящего имени для этой сухой старухи с поставленным, как у военачальника, голосом, пожалуй, не придумать.

– Я еду с вами! – заявила старуха.

– Простите?

Александр не опешил, не удивился, наверное, что-то подобное он ожидал. Посмотрел на молчаливо стоящую в стороне Анни, которая вцепилась бледными тонкими пальцами в небольшую сумку-рюкзак.

– Я еду с вами. Не думаете ли вы, что я отпущу Аню одну в компании совершенно незнакомого мне мужчины?

– Именно так я и думаю, – улыбнулся Александр.

– Это недопустимо, как взрослый человек вы должны это понимать.

– Почему же? – всё с той же улыбкой поинтересовался он.

У Виссарионова были деловые партнёры из разных концов света, в том числе тех, где пригласить девушку без сопровождения действительно недопустимо. Разговаривать с ней без присмотра старших родственников и серьёзных намерений – и то запрещено. Встречались и приятели, успевшие стать родителями несмышлёных малышей, которых звать на увеселительную прогулку стоило только после предварительного разговора с родителями. Если бы Александру вообще пришло в голову что одно, что второе. Здесь-то что за причина? Семья Анни вряд ли исповедует ислам, а сама она перешагнула порог совершеннолетия, успела даже на второй курс института перейти.

– Я не знаю вас, впервые вижу и не собираюсь отпускать с незнакомцем ребёнка!

– Уверен, вы навели обо мне справки, – спокойно ответил Александр. – Уверяю вас, у меня нет цели обидеть Анни, причинить ей вред. Поймите, у меня нет ни времени, ни желания заслуживать ваше расположение, входить в доверие, более того, мне это не нужно и неинтересно. Я собираюсь показать наследуемое имущество Лесонен Анни, для этого зарезервировал два места на катере. Два, а не три. Если вы имели твёрдое намерение направиться вместе с нами, должны были сообщить заранее, а сейчас никто не станет высаживать пассажира ради вашей прихоти.

– Мы можем отправиться позднее, – продолжала настаивать Антонина Захаровна.

– Не можем. Моё время не бесконечно. Анни – совершеннолетний, дееспособный человек, именно ей завещано имущество, и я не вижу ни одной причины в вашем сопровождении взрослой внучки.

– Знаете, что! – Антонина Захаровна подобралась, как пантера перед прыжком. – Значит, она не поедет вообще! Я не отпускаю её. Аня, домой, сейчас же!

– Значит, не поедет, – Александр равнодушно пожал плечами. – Если вы считаете, что Анни не нужно своими глазами убедиться в том, что недвижимость, за которую ей придётся в будущем платить немалый налог, действительно существует и находится в пригодном состоянии, она может остаться дома.

– Но?.. – опешила Антонина Захаровна, отступив на пару шагов от собеседника.

– Вы хотите, чтобы Анни получила кота в мешке, за которого потом платила со своих скромных доходов?

– Нет.

– Тогда будьте любезны, оставьте свой пыл. Анни? – он посмотрел на девушку, которая всё так же стояла, понуро опустив голову. – Нас ждут.

– Хорошо. Надеюсь, к семи вечера, как обещано, вы вернётесь, – каркнула старуха.

– Не сомневайтесь, – спокойно ответил Александр и открыл дверь автомобиля, куда через несколько секунд бесшумно скользнула Анни, окутав сладким и одновременно древесно-свежим ароматом, как пахнет сама юность и край, где они находились. Карелия.

– Добрый день, – произнёс он, когда сел за руль и посмотрел на пассажирку.

– Добрый, – пискнула та в ответ, щёки при этом едва заметно порозовели. – Извините, – добавила она, посмотрев в лобовое стекло на улицу, где осталась стоять Антонина Захаровна, изображая памятник оскорблённой добродетели.