Позвонил в звонок металлической двери с нужным номером. Дверь через минуту открылась, на пороге показалась… та самая пропавшая девушка с букетом. В этот раз без букета, естественно.

– Да? – во взгляде вчерашней попутчицы мелькнуло узнавание.

– Добрый день, Лесонен Анни здесь проживает? – стряхнув накативший неясный морок, спросил Александр.

В конце концов, это могло быть просто совпадение. Аня не Анна, заставившая его прочесать сквер вдоль и поперёк, не обязательно та, кого он искал. А если и так, какое ему-то дело? Разве это могло что-то изменить и хоть на что-то повлиять?

Всё, что интересовало Александра – это короткий разговор и скорый отъезд домой. Остальное – блажь воспалённого воображения после бессонной ночи!

– Это я, – тихо ответила девушка.

К этому времени Александр скользнул взглядом от головы до ног говорящей и сделал вывод – она была ещё более красива, чем вчера. При этом, что совершенно необъяснимо, он не мог чётко ответить, чем именно.

Несомненно, бросалась в глаза фигура. Стройные ноги, которые выглядывали из-под простых трикотажных шорт, аккуратные колени, тонкие щиколотки, пальцы ног с неброским педикюром.

– Я по поручению ныне покойного Звягильского Олега Максимовича. Вам знакомо это имя?

– Ох, – побледнела Анна. Или всё-таки Анни. – Вы адвокат? – нахмурилась она.

– Почти. Я могу пройти? – спросил он как можно более учтиво.

Уж слишком бледной стала девушка, не то испуганной, не то растерянной.

– Да, да, – она поспешно распахнула дверь.

Александр оказался в довольно просторной прихожей, несвойственной для квартир в подобных домах. Квартира выглядела скорее как добротный эконом-сегмент в новостройках последнего десятилетия, нежели советская «брежневка», коей и должна быть по планировке. Две комнаты, кухня никак не меньше пятнадцати метров, соединённая с прихожей широким коридором. Более чем приличный ремонт.

Естественно, для Виссарионова Александра Павловича «хоромы» выглядели усмешкой, в которую он бы постеснялся поселить комнатную болонку, но здравый смысл подсказывал, что живущие здесь люди не бедствуют по рамкам своего же окружения.

Анна жестом пригласила на кухню, прошла вперёд, невольно открывая взгляду стройные, при этом сформированные бёдра, подтянутые ягодицы, совершенно бесстыжим образом обтянутые трикотажем, и тонкую талию, спрятанную под обычной футболкой. Тонкие руки с вытянутыми кистями и изящная шея с завитком волос под убранными в пучок волосами дополняли идеальный образ.

Чёрт возьми. Эта девушка была идеальной. Если бы Александр хотя бы раз задумался о том, как выглядит идеальная, безупречная красота, он бы точно описал ту, что видит перед собой. При том, что по нынешним стандартам, она была так же далека от образца прекрасного, как Нептун от Земли.

– Что ж, – начал он, дабы не задерживать ни себя, ни собеседницу, а главное – не сорваться на недопустимый в данных обстоятельствах флирт на грани приличия.

Было странно в тридцать пять лет чувствовать, что завёлся, как сопливый мальчишка, впервые увидевший грудь.

Анни молча слушала всё, что говорил Виссарионов, кивала в нужных местах, вздыхала, в итоге сказала, что, конечно, постарается вступить в наследство, несмотря на то, что происходящее страшно смущает её. Постарается – слово, которое категорически не понравилось Александру.

– Нужно не стараться, а вступить. В этом нет ничего сложного, и такова последняя воля Олега Максимовича. Стоит уважать её, понимаете, Анни? Или Анна?

– Анни… вернее, Анна.

Александр нахмурился. Девушка, эта Анни-Анна, производила странное впечатление. Помимо того, что одуряюще, совершенно некстати вызывала в нём почти животную страсть, несвойственную пресыщенному женщинами, самодовольному, тридцатипятилетнему мужчине, Анни выдавливала слова, будто через силу, испуганно, возможно, так оно и было.