- Не вздумай, - злобно зарычала я, уже зная, что он хочет сказать.

- Я расскажу твоему отцу, - упрямо закончил он.

- Если ты это сделаешь, нашей дружбе конец. Забери свою погремушку, мой ребенок не будет знать дядю Сережу, - и протянула ему ее.

- Шантаж – это подло, - насупился он. - Ладно. Но первые два пункта не отменяются.

- То есть, ты хочешь сказать, что после твоих откровений и того, что он узнал, он приехал и объяснился тебе в любви из жалости? - подытожила Катя.

- Типа того.

- Бред, - заявила она категорично, а Серега согласно кивнул. - Я видела его лицо. Из жалости не сияют тульским самоваром. Я его таким счастливым даже не помню.

- И все же он сбежал, - отрезала я и нахмурилась, - или этот факт вы тоже будете отрицать? Может, он в соседней комнате, а я слепая и не вижу? Леша! Выходи! - крикнула я в квартиру, продолжая злобно паясничать, а друзья нахмурились.

- Перестань, - попросил Серега, - мы поняли.

- Ладно, - немного успокоившись, решила я разложить все в последний раз, - вы прекрасно знаете все обстоятельства, но я обрисую их снова. Мы приехали к причалу вдвоем, на арендованной машине. Леша проверил яхту, прежде чем разрешил мне подняться на борт. На ней никого не было. Он лично принес мне бокал вина, чтобы я не скучала, пока мы отплываем. В моей крови нашли следы снотворного и только этот факт позволил мне вообще вернуться домой. Я очнулась и тщательно обследовала яхту. Все было по-прежнему, не хватало лишь трех составляющих: одного набора снаряжения для подводного плавания, его вещей и его самого. Акваланг нашли за мысом в кустах, к нему вели следы из воды, потом от него по берегу и терялись в камнях. Отпечатки на снаряжении - его. Следы на песке совпадают с его размером ноги. Машина, на которой мы приехали, оказалась возле отеля. Следов взлома нет. В отеле он забрал вещи и лично выписался, что подтвердил администратор. Поверьте, нас там хорошо запомнили, - и хмыкнула, вспомнив аплодисменты в ресторане, когда мы впервые выползли из номера, - затем он сел на самолет по билету, купленному за день до этого, и прилетел в Москву. Прошел таможню и паспортный контроль. В наш город, во всяком случае поездом или самолетом, не возвращался. Я ничего не упустила?

- Что, совсем никаких следов на яхте? - опечалился Серега. - Ни разбитого бокала, ни следов крови на палубе или чего-то такого?

- Только то, что я перечислила, - нагло соврала я, - уж кровь на палубе заметили бы, не я, так сотрудники полиции, которые там тоже изрядно покопались.

- Я понял. Он ушел сам. Но что, если были обстоятельства, которые подвигли его на этот поступок?

- Струсил, - кивнула я, а он поморщился:

- Я не об этом. Что-то, что не касается тебя.

- Ты все знаешь о его делах. Ты начальник службы безопасности и большой друг. У него могли быть причины? - он задумался, перебирая в голове текущие дела и сказал не слишком уверенно:

- Нет, - хотя неуверенность скорее относилась к нежеланию признавать очевидное.

- Разговор окончен. Я устала и хотела бы отдохнуть в тишине.

- И одиночестве, - вздохнула Катя и принялась убирать со стола. Умная девочка.

Как только они ушли, я завалилась на кровать и стала прислушиваться к своим ощущениям, но ничего не выходило: в душу закралась обида и расселась там полноправной хозяйкой. Я достала из кармана колечко и принялась вертеть его в руке: движение, ставшее привычкой.

Это кольцо я нашла на яхте, между обивкой сидений на палубе. Наверняка его потерял кто-то из прошлых арендаторов, у меня такого никогда не было. Оно было невероятно красивым, искусной работы, похожим на переплетение веток, с крошечными листиками и россыпью таких же крошечных зеленых камней неизвестного мне происхождения, но явно натуральных, потому что на солнце оно играло такими бликами, что, казалось, кольцо светится зелено-золотым, хотя было выполнено из какого-то черненого металла, то ли серебра, то ли платины. Я решила, что платина: выглядит слишком дорого, чтобы быть просто серебряным. А потом сунула его в карман, как воришка, не сказав о своей находке даже полиции, и увезла его с собой, как утешительный приз.