– Тамерлан, здравствуй! Проходи, у нас как раз пироги на столе. Невеста так старалась, пироги-то вышли, как в сказке, – раскланивалась перед ним Софья Ярославна.

Я залилась краской по уши от неловкости и злости от того, что Софья Ярославна назвала меня невестой и расхваливала меня перед ним. На самом деле это была не совсем правда, пекла то по большей части она. Я мельком поглядывала на него, желая провалиться сквозь землю.

– Добрый вечер, хозяйка, спасибо, я только со стола, не голоден. Пироги отведаю ваши в следующий раз, а пока мне надо поговорить с ней, – в третьем лице обо мне произнес он низким монотонным голосом, лишенным всякой эмоциональности, – оставьте нас на пару минут.

Софья Ярославна взглянула на меня обеспокоенно, но всё же неохотно повиновалась и медлительно направилась к выходу, ответив:

– Но только на пару минут.

Когда она вышла, я собралась с духом и подняла на него глаза, ожидая его речи. Он как стоял у входа, так и не приблизился ко мне ни на шаг. Я подумала тогда, как должно быть я ему неприятна, что он даже не может находиться со мной в одном помещении.

– Я не могу на тебе жениться, – сразу сказал он как-то сухо и равнодушно, – наверное, я должен извиниться, что поставил тебя в такое неловкое положение. Но так вышло.

– Что ж, я тоже не могу выйти за тебя замуж, – как-то слишком эмоционально ответила я, почувствовав себя задетой.

Он даже не изменился в лице, только скулы его стали напряженнее, словно он сдерживал себя. Я чувствовала, что за всей этой его внешней сдержанностью скрывалось нечто страшное.

– Завтра мы решим, что с тобой сделать, вернее всего сосватать кому-то, кто согласен будет взять тебя в жены, – продолжил он говорить стальным голосом. – Желающие есть, об этом не беспокойся.

– Нет, не надо меня сватать! – выкрикнула я в сердцах и, поборов своё упрямство и страх перед ним, подскочила к нему так резко, что он сделал шаг назад от меня, и к его суровому взгляду добавилась легкая растерянность. – Верни меня обратно, прошу!

– Нет, обратного пути нет, – резко ответил он в небольшом замешательстве и развернулся к выходу.

– Ну и не надо, я и сама уйду! – в гневе выкрикнула я ему в спину.

– Не посмеешь, – так же ровно ответил он, взявшись за ручку двери.

– Тогда я объявляю голодовку, лучше я умру, чем здесь замуж выйду! – еще больше разозлившись его бесчувственности, крикнула я.

Тогда он не спеша повернулся ко мне, и впервые так пронзительно глянул мне в глаза своими серо-голубыми холодными глазами, что я даже отошла от него на несколько шагов к столу.

– Дура, – тихим низким голосом произнес он.

Я, никак не ожидая от него такого обращения, открыла рот от возмущения и первое, что пришло мне в голову, бросить в него что-нибудь. Тут мне попался под руку скрученный клубок из ниток, что я спряла, он лежал прямо на столе подле меня, и я кинула его в него, да так метко и сильно, что он стремительно прилетел в его лоб и отскочил на три метра к стене. И тут мне сначала стало смешно, потому что у него было такое недоуменное выражение лица, словно его контузило, а когда он весь побагровел от злости и глаза его налились кровью, тогда моя улыбочка сползла с лица и я подумала, что мне пора бежать. Я, не сводя взгляда с его лица, медленно отошла назад и думала, куда мне метнуться. Я готова была поклясться, что он вот-вот бросится на меня, но в последнюю секунду в избу зашла старушка.

– Поговорили, голубки?

– Поговорили, – отрезал Тамерлан, бросив на меня презрительный взгляд, и ушёл, хлопнув дверью.

– Что-то случилось? – аккуратно спросила старушка.