– Ты сумасшедшая, что ты творишь? – задыхаясь от нехватки воздуха, спросила ты, то и дело оборачиваясь назад, пока наш стражник не пропал из виду.

– А что? Пусть он поймет, что ты непростая добыча. Он должен захотеть тебя завоевать. Так тут это кажется, называется. А ты прекрати на него смотреть таким взглядом.

– Вообще-то я о том, на кой черт ты сюда нас привела?

– Постираться… покупаться, ты посмотри, тут никого нет и берег песчаный, – я окинула взглядом безлюдный речной берег, спокойную гладь прозрачной реки, которую можно было переплыть – настолько она была неширокая.

Я развязала пояс, взяла рубаху за подол и стянула ее через голову, оставшись в одних трусах.

Ты стала обеспокоенно смотреть по сторонам, нет ли кого, но сама не решалась на такой трюк.

– Кажется, матушка не будет рада этим пятнам, – как бы, между прочим, заметила я и неспешно начала заходить в воду.

– Заметь, это только первый день, а мы уже по уши в этом… самом… – с недовольством сказала ты мне вслед.

– Зато как весело! – с энтузиазмом ответила я, заходя в воду. – Смотри, здесь песчаное дно и довольно мелко, не бойся. По-любому они и сами это местечко облюбовали. Ммм, вода чистая, и прохладная, бррр.

– Конечно, еще не успело прогреться.

Я потихоньку зашла по плечи и стала пытаться поскорее под водой прополоскать свою рубаху, ибо зуб на зуб уже не попадал.

Ты все мешкала, а потом подошла к реке.

– Ладно, я буду стирать рубаху на себе.

– Какие мы стеснительные.

– А вдруг он смотрит за нами.

– Ну и пусть смотрит, может тогда у него проснется дремлющее в нем мужское начало.

– Оля, – с укором сказала ты.

– Ладно – ладно, молчу…

– И ничего я не стеснительная, – спустя некоторое время добавила ты, – сама-то вон по горло в воду зашла, вся уже посинела.

– Я просто поплавать еще хотела, – оправдывалась я.

Ты все же зашла в воду ко мне и стала под водой отмывать пятно, теребя ткань на груди.

– Вот если бы кому-то не понадобилась эта клубника…

– Я хотела есть, – защищалась я, полоская рубаху.

– Можно было и догадаться, что сад чья-то собственность. Теперь он подумает, что я воровка.

– И что? Ну и ладно. Зато он точно не забудет нашу встречу.

– Да уж, очень романтично.

– Не переживай.

– Да я не переживаю… – вздохнула ты. – Я вот переживаю, как мы теперь в мокрых рубахах пойдем?

– Нет, конечно, нам надо будет высушить их, прежде чем мы пойдем на ярмарку.

– На ярмарку? Да мы тут ещё до полудня проторчим. Нам влетит.

– Ну, все равно ж влетит, – равнодушно ответила я.

– Так ты специально решила полностью рубаху намочить, чтобы подольше тут застрять? – вдруг осенило тебя. – И я ведь последовала твоему примеру! Неужели тебе не стыдно? Курдеко ведь мне предложил к нему присоединиться только потому, что я порядочная и ему из-за меня не придется краснеть, а получается, придется.

– Да уж. А жить им тут не скучно со всей их порядочностью? Они хотят жить в вымышленном мире по-настоящему, так пусть будет все по-настоящему и шалости и любовь и поцелуи.

– А турниры? И смерть тогда по-настоящему? Нет, обязательно должны быть порядки.

– Все равно, я не хочу жить в искусственном мире.

– Это ты сама для себя решаешь, как ты его воспринимаешь, так и будет.

– Вот я и решила. А ты?

– Я, как и ты. Давай выходить, посинели ведь уже.

– Тебе все равно придется его снять. Или сушить тоже на себе будешь?

– На себе, – стыдливо ответила ты.

Я выбежала из речки и, тут же обнаружив укромное местечко в высоких зарослях иван-чая, соорудила нам небольшую полянку под солнцем, примяв траву и расстелив свою рубаху на ней. Для пущей уверенности распустила косу, прикрыв свою наготу волнистыми локонами. Ты следом присоединилась ко мне и, удостоверившись, что мы надежно скрыты от лишних глаз, тоже сняла рубаху, не переставая дрожать.