– А не много ли ты, Катюня, стала говорить? Смотри! Не к добру это!

– Не каркай! – рявкнула на пса. – О! Смотри, этот тип снова напрягся, когда я так сказала: «не каркай». Он точно-биологический робот! А дернулся оттого, что не знает, наверное, что такое «карканье» и как может относиться к собаке. Понял? Это такое несоответствие, которое компьютеру не понять, должно быть.

– Ты рискуешь, Катюха! Эта твоя болтовня…

– Вполне для меня обычная, – не удержалась и махнула в воздухе рукой. Тут же одернула себя и замерла. – Я всегда многословна, когда волнуюсь, – зашептала, мысленно, конечно.

– Тогда лучше займись едой. Смотри, этот монстр уже схрумкал один шарик. Кстати, ему их предложили больше! Стой! Синий мой!

– Не дам. Ты наказан. Нечего было хвост поджимать недавно. И не надо так на меня смотреть! Сегодня тебе причитается только белый.

– Издеваешься?!! – обиделся Отелло. – У меня от этой какатуты сил не будет лапы таскать завтра.

– Да? Тогда ладно. Бери уж! Но на будущее учти, что не терплю рядом с собой трусов… и предателей, – вот тут недавнее волнение с меня совсем схлынуло, а переживания от разрыва с Сергеем, напротив, нахлынуло. Настрой мой от этого изменился. Говорливость прекратилась, а угрюмость в лице и глазах стали читаться отчетливо.

– Что сникла? – облизывался Отти после синего шара. – Опять того белобрысого кретина вспомнила? Забудь. Он у нас теперь в прошлом.

– Знаю. У нас теперь есть проблемы и поважнее. Например, как отсюда выбраться.

– Тихо! У меня есть ощущение, что этот мускулистый тип начал очень уж к нам присматриваться.

– Но он постоянно смотрит.

– То было не так. Уж не настроился ли он на нашу с тобой переговорную волну?

– Тоже думаешь, что он робот?! Мы, наверное, попали с тобой в будущее. В наше время до таких агрегатов еще не додумались. А? Как считаешь? Смотри, что смогли изобрести и сделать, ну как живой!

– Ты перестанешь тарахтеть? И вообще, нам уже с тобой спать пора. Завтра, предполагаю, будет трудный день.

– Определенно! Ты о том же, что и я думаешь?

– Скорее всего, – сделал Отелло важную морду, и, как бы, предупреждал, чтобы не говорила ничего лишнего. – И так! Пошли, Катя, спать.

– Пошли, Отти.

Мы поднялись с ним одновременно и направились в ту комнату, где стояла кушетка. А мужчина проводил нас долгим взглядом прищуренных теперь серых глаз.

– Ты обратил внимание на его веки? – зашептала я жарко Отелло, когда дверь сзади нас встала на свое место. – Робот, а может щуриться?!

– Не думаю так. В смысле, ни он, ни те женщины…они не роботы, Катя. Скорее всего, это люди. Просто здесь они такие.

– Что ты понимаешь?! Скажешь, что-то унюхал?

– Нет, но…

– Тогда и не спорь со мной. И вообще, нам надо о другом думать. Надо решать, когда мы отсюда сделаем ноги. Я понятно сейчас сказала?

– Совершенно. И здесь я с тобой согласен. Надо отсюда исчезать. Робот, не робот, а не нравится он мне. И все оттого, что я его боюсь. Сам не пойму, почему, а боюсь.

– Тогда тянуть с уходом не станем. Согласен? Да? Завтра? Да? Договорились.

– Но после завтрака. Идет? Отлично, – и он полез под простыню, которую я успела натянуть на себя, когда улеглась на кушетке.

На следующее утро за завтраком тот мужчина не присутствовал. И мы с Отти, надо признаться, восприняли это с облегчением. Пес даже начал заводить со мной разговор, что, может быть, не стоило покидать это гостеприимное бунгало уже сегодня, раз опасность, чудившаяся в лице незнакомца, больше нам не угрожала.

– Нет его, Катя, нет. А женщины настроены к нам доброжелательно. Так может…

– Пойдем уже сегодня! – заявила я ему решительно, даже не дослушав до конца.