Но каждый ребенок, а тем более мой – это ходячий сплав благих намерений и дурных привычек. Рано или поздно в ответ на «Доброе утро!» ты получишь «Купи!», и в голове твоей заиграет генсбургская песенка «Реквием по мудаку».
А ты молчишь. И становится ясно, что молчать придется долго. Вечность. На самом деле, это не странно, это нормально. Они тебе: «Купи!», а ты к ним – раздражает! – с политесом. Потом они выходят завтракать и можно услышать бурчание: «Спасибо. И тебе доброе утро, пап».
Вот такими они – еще сентиментальные, но уже прагматичные! – возвращаются в мир, который целуется с деньгами. Возвращаются, безумно ищущими денег, к нам.
Не докучая моралью строгой, надо помнить, что материальный вопрос будет возникать при каждом вздохе; ответ «нет» принимается с надутыми губами и холодной рожицей.
Именно летом они в три часа пополудни захотят бенгальский огонь, и вон те ботиночки, и вон тот автомат, и ту Золушку с потерянными глазищами.
Вам непросто будет уговорить отложить покупку, и цицеронство с нравственным стержнем здесь ни при чем; кассиры в магазине будут оккупированы, и «детства чистые глазенки» тебя обезоружат ясным, прицельным светом.
И когда они теряют экономическую девственность, вам хана.
Это как революция. Вы-то небось думали, что у детей нормальные ценности, а тут «купи» и еще раз «купи-и-и-и-и-и!». Фреску не намалюешь, лекция о земле и свободе не сгодится, надо разговаривать. Или взять, как я, в дорогу, в полный и безутешный рабочий день, тогда все «купи-и!» отпадут с истерикой и притоптыванием. Останутся «пожалуйста» и «если можно».
P.S. Каково?! Низкий папаша про высоких детей.
Лично я всегда считал, что миг на вершине Виктор Пелевин уже пережил и мастерски скрывает разразившуюся сразу после личную преисподнюю.
Прежде ВП относился к человеку с иронией, с годами ирония перешла в сарказм, а теперь сарказм граничит с презрением.
Но ВП знает: чем гаже – тем лучше. Чем мерзче – тем больше поводов с пугающим хладнокровием, приправленным ухмылкой, спеть: «Луна убывает – такое бывает».
Чтобы терпеть нестерпимо муторную прозу ВП последних лет, надо иметь мощный противовес в виде прочной иронии, прочнее авторской.
Это ВП предтеча снисходительной и брезгливой матери вести диалог, этот величайший и вместе легкопроницаемый жулик, причем с оговоркой разговор ни о чем. Вы почитайте блогосферу: это ж сумеречная зона, где людей ведет не благородный порыв, а желание спешного, дешевого самоутверждения за счет многозначительной метафизической трепотни.
Я алармист, паникер, и когда моих маленьких ведут качаться на качелях, я жду неприятностей и ору, чтоб – никаких качелей!
Я их ужасно боюсь, этих качелей (не детей, конечно). Я нахожу их странным развлечением.
А уж когда они с упоением начинают рассказывать, как взмывали в небеса, я прощаюсь с сердцем, шепча: «Бог Небесный, как отучить моих детей от качельного ужаса?!»
Однажды Э. упала с них, а мне об этом срывающимся от слез голосом прокричала прибежавшая ее подружка Кею.
Конечно, моя дочь плакала. И конечно, чуть не плакал я. Потому что я могу даже изо льда порох делать, но против детских (и женских) слез – я пас, я никто, меня нет, я убит.
Когда привели мою героиню, я едва сдержался, чтоб не покалечить всех.
А надо вам знать, что во всем, что касается красоты, мои сами необыкновенные истерики; если им кажется, что что-то не так с личиком, или там с носиком, или с одеждой – жди воплей о конце света!
А тут ни словечка, ни слезинки, как будто собралась с силами и смогла продолжить жить с осознанием этого ЧП. Только морщилась, как от морской болезни, бойцовская натура; я б в жизни так не смог!