Я и подавно не знала о чем говорить, нервно теребила сумочку в руках. Дорога заняла около часа, и вот мы подъехали к особняку, светящемуся огнями.

Я никогда не была на подобных мероприятиях, поэтому решила держаться поближе к шефу, и не пить алкоголь, так как в принципе его не любила, а тут еще и боялась опозориться.

– Вы нервничаете? – вдруг спросил у меня шеф, помогая выйти из машины, и так и оставив мою руку в своих руках.

Своей правой рукой он держал меня за правую руку, а левой приобрёл за талию, положив ладонь прям на поясницу. Всем телом я чувствовала эту ладонь, она прожигала меня сквозь платье, заставляя кровь бежать скорее по венам. Никогда я такого не чувствовала, ни на одного мужчину мое тело так не реагировало. Он такой реакции тела, я стала ещё сильнее нервничать, поэтому забыла, что спросил у меня начальник. Подняла на него взгляд и пропала в омуте глаз, забыв и о вопросе и о том, где мы находимся.

Не знаю, сколько времени мы так простояли, всматриваясь в глаза, друг друга, но очнулась я от покашливания мужчины стоящего напротив нас и в упор рассматривающего меня.

– Что, не можешь оторвать взгляда от такой красоты?– обратился мужчина к моему боссу.

Евгений

Стою под подъездом панельной многоэтажки в спальном районе окраины Москвы. Тереблю в руках накидку, про которую совсем забыл и жду свою матрешку. А ещё очень нервничаю, будто не на официальное мероприятие еду, а на свидание с любимой девушкой. Знаю, она спустится через пару минут, но все равно какое-то странное предвкушение, томление в груди как у девственника  перед первым сексом. Задумавшись о своих эмоциях, очень мне не свойственных, я поднимаю взгляд, и все…..

Неужели  шикарная блондинка это моя матрешка? От удивления у меня пропадает дар речи, а ещё способность связно формулировать мысли. Я не могу отвести взгляд от ее губ, накрашенных алой помадой. Все недавние фантазии всплывают в голове, заставляя член напрячься. Черт, только стояка мне ещё не хватало,– мелькает мысль. И я наконец-то растормаживаюсь, но речь все равно не восстановилась от шока. Только это оправдание могу придумать своему лепету про накидку, ее красоту и мою не предусмотрительность. Боже, что я несу. Она снимает с себя плащ, и я забываю, как дышать. Я представлял ее в этом платье, но что оно так  охренительно на ней сядет, я даже не мечтал.

Я помогаю одеть накидку, и сдерживаюсь из последних сил, чтобы не обнять ее со спины, не прижать к себе, не упереться в попу каменным стояком. Борюсь с соблазном несколько мгновений и понимаю, если сейчас дам слабину, то поедем мы не на благотворительный вечер, а в  гостиницу и буду трахать свою матрешку во всех позах, что нарисовало мне воображение.

Помогаю сесть в машину, сажусь сам. Да что со мной происходит? Куда делся мой гениальный план по выкуриванию Алины из моего офиса. Куда делся мой цинизм и это все за какую-то неделю пребывания матрешки  у меня в приемной. Как так сложилось, что за это время из серой мыши она превратилась в охринительную красотку, о которой я думаю 24/7, которую имел в своих фантазиях уже не раз.

Как так сложилось, что я дрочу закрывшись в кабинете, представляя ее, свою матрешку. Я злюсь, на себя, на неё, на мать, которая так не вовремя мне ее подсунула. И тут я понимаю, что не хочу, что бы она уходила, не хочу ее больше выживать из холдинга. Я хочу ее соблазнить.

Эта мысль так и кружит в голове, не отпуская меня ни на минуту. Масла в огонь подливают все мужские взгляды, обращённые к Алине, некоторые раздевают ее взглядом, а некоторые мысленно ее уже отымели. Меня накрывает ревность и чувство собственничества. Я понимаю, что мне дико это не нравится. А ещё мой конкурент Тихомиров, который встретился нам, как только мы вышли из машины.