***

Холод. Жесткость. Тишина, нарушаемая лишь каплями на стекле. Запах пыли. Прикосновение досок к обнаженному телу.

Я дома?

Ну, конечно, свалился с кровати и заснул на полу – там же, где грохнулся в обморок из-за чертовой книги. Переутомился – бывает.

Но тогда почему так болит лицо?

Потер глаза и осмотрелся – нет, не сон. Пустая комната, паутина в углах, грязь. Как я тут оказался? И кто перебинтовал ноготь? И почему я в одних белых панталонах до колен?

– Хира?

В сей же миг скрипнула дверь, и на пороге появилась суккуба в костюме горничной и с подносом в руке. Причем обновка выглядела как из магазина для взрослых – короткое платьице с прямоугольным вырезом, кружевной передник, чулки, на рогах – черно-белый чепчик. Выражение лица – чопорней, чем у английского дворецкого, а осанка под стать бывалой гейше.

Процокав в угол, прислужница поставила ношу мне на колени, сложила ладони на животе и голосом женской версии Бэрримора произнесла:

– Ваши утренние сухари, сударь. Почти без плесени.

– Как?.. Почему?.. В смысле… – офигевая от происходящего, покосился на браслет – красный фиал демоницы показывал пять делений из десяти. – Что за? Ай!

– Советую не открывать широко рта, сударь.

– Блин… – зашипел, схватился за щеку и зашипел еще сильнее. Надо поскорее найти жрицу.

– Могу подуть, – услужливо предложила бесовка.

– А поцеловать? – с раздражением бросил я.

– А перее(͡๏̯͡๏)ать? – тем же тоном спросила Хира.

Молча посмотрел на нее и захохотал, превозмогая боль.

– Вы в порядке, сударь?

– Да… – не сразу понял, что сопливое шмыганье – это не насморк, а жжение в глазах – не аллергия на пыль. – В полном. Блин… Скажи, а ты бы убила меня?

– Не задавайте вопросы, на которые не хотите знать ответы.

– Но почему? Я же потратил всю твою симпатию. Фиал был на нуле. Как?

Амулет дрогнул – минус одно деление.

– Ладно, ладно, – поднял ладони в примиряющем жесте. – Забыли. Надо найти Ермака и девчонок и заняться поисками Рога. Не знаешь, что в городе творится?

Суккуба сунула два пальца в декольте и достала из ложбинки сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув странный подарок, увидел свою рожу и подпись: 50 золотых, брать живьем. Из-за рисунка углем заросшая физиономия в обрамлении гривы грязных волос больше подходила разбойнику с большой дороги, но даже по такой наводке меня легко могли узнать. Как вскоре выяснилось, за товарищей тоже объявили награду, и где их искать – загадка, но в первую очередь стоило проверить убежище девчат в подвале. Идти туда в таком виде – самоубийство, за такие деньжищи за мной даже крысы с собаками охотиться начнут, поэтому стоило переодеться и замаскироваться.

– Слушай. Ты вот все время меняешь шмотки. Можешь и мне чего достать?

– Не могу. Это не шмотки, а субстанция Тьмы, по моей воле принимающая форму шмоток. У человека от нее слезет кожа, как с печеной луковицы.

– А… жаль. Тогда еще одна просьба. Только не сочти за грубость, лады? Не могла бы ты меня постричь и побрить? Когти как раз…

– А жопу тебе не подтереть?! – разозлилась Хира, но браслет, к счастью, не дрогнул.

– С этим сам справлюсь. А вот с этим, – накрутил сальную прядь на палец, – нет. Пойми, чем меньше похожу на плакат, тем лучше. Иначе в город вообще не выйти.

– Котята-чертенята! – суккуба вздохнула и закатила глаза. – Пошли.

Мы спустились по скрипучей лестнице с шаткими перилами. Весь первый этаж поровну делили гостиная и кухня. Судя по сорванным занавескам и растащенной утвари, дом забросили так давно, что его успели обнести раз десять. Удивительно только, где демоница умудрилась раздобыть поднос и сухари.