Оцепенение со скоростью потопа заполняло тело, разливалось по рукам, вжимало затылок в подголовник. Да, я изрядно вымотался, но опьянение выглядело… слишком уж быстрым. Подозрительно быстрым… Даже если учесть, что веса во мне кот наплакал, а употребляю обычно по очень крупным праздникам. Попытался выпрямиться и встряхнуться, чтобы скинуть с плеч оковы сна, но буквально приклеился к креслу. Нет, алкоголь так не действует – есть с чем сравнивать. Тут, скорее, наркоз, причем рассчитанный на парня покрупнее и повыносливей… Ох ты ж елки… Все поплыло, затянулось пеленой, дышал я, казалось, не чаще раза в минуту. Эрис склонилась надо мной, и в мутном мареве я разглядел ее улыбку.

И она мне совсем не понравилась.

***

Вжик-вжик…

Вжик-вжик…

Вжик-вжик…

Еле открыл слипшиеся глаза. Хотел протереть, дернулся, но запястье врезалось во что-то жесткое. Пригляделся – кожаный ремень. Когда зрение более-менее прояснилось, понял, что сижу в той же комнате на том же самом кресле, только связанный по рукам и ногам. Рядом сонно сопел Ермак, а Эрис точила мясницкий нож, примостив здоровенный клинок на коленку.

– Что за…

– Как самочувствие? – девушка посмотрелась в гладь металла как в зеркало и проверила остроту длинным ноготком. – Хорошо, что не переборщила с усыпляющим отваром. Обожаю мясо с тонкими нотками страха, а для этого придется резать на живую.

– Погоди… – я нахмурился. – Ты что, очередная квестовая каннибалка?

– Кто, прости? – хозяйка слизнула капельку крови с кончика пальца.

– Людоедка, – сердито бросил в ответ, точно не сидел в ожидании мучительной гибели, а отчитывал собеседницу за пролитый на балахон суп.

– Не осуждай… – она оскалилась и провела язычком по зубам. – В городе голод, каждый выживает как может. Одни ловят рыбу, другие – крыс, третьи – охочих до юных девиц мужиков.

– Серьезно?! – попытался всплеснуть руками. – Создать игру, в которую можно попасть через книгу, и не придумать ничего оригинальнее людоеда?! Да я назову с десяток рпгшек – и в каждой найдутся замаскированные любители человечины! Баян замшелый!

– По-моему, ты бредишь. – Эрис пересела на край стола и закинула ногу на ногу, отчего платье скатилось до самой задницы. – Но знаешь, так даже лучше… Предсмертный гнев придает мясу особый аромат.

– Да иди ты в пень, клише ходячее!

– Выбирай выражения, – голос звякнул сталью, а ледяной обух ножа ткнул под подбородок и приподнял голову. – Хамов я убиваю с особой жестокостью. Ты же не хочешь лишиться ногтей, прежде чем спущу тебе кровь?

Замолчал и глубоко вдохнул – ни одна беда не разрешается руганью, а вот множится на раз-два. Долго корпеть над проблемой не пришлось – спасти нас могла только Арграхира, но все накопленное моджо скукожилось в крохотную капельку на донышке фиала. С ходу придумал вариант его наполнить и не преминул им воспользоваться, ведь терять уже было нечего. Да, я скромный, забитый и неуверенный в общении с прекрасным полом (особенно, с настолько прекрасным), но жить захочешь – и не с такой задачкой справишься. Жаль, Ермолай в отрубе – уж у него-то язык растет откуда надо, но коль помощи ждать не от кого, значит придется помогать самому.

– Послушай, – как можно спокойнее произнес я. – Тут такое дело…

– М? – мурлыкнула людоедка.

– В общем, я – мальчик-колокольчик. Ни разу не динь-динь.

Эрис выгнула бровь и хохотнула.

– Вы, поборники, так странно болтаете. Один недавно весь вечер рассказывал о железных птицах, посохах, разящих громом, самоходных колесницах, зеркалах, что показывают весь мир. Даже жалко было его резать – такой занятный балагур… Но знаешь, о мальчике-колокольчике слышу впервые. Это что, какой-то народец, вроде эльфов? На эльфа ты похож, да, – она облизнулась и приподняла верхнюю губу, точно разозлившаяся собака, – но колокольчиков не вижу. Разве что бубенцы в панталонах.