Я возмущенно дернулась, но безрезультатно. Ну, правильно: куда мне против него – смех и только!

– Вам помочь?

Я оглянулась, пытаясь понять, кто там такой сердобольный.

Но тут он все-таки сел, а потом еще и встал. При этом я не осталась лежать на полу, а оказалась – у него на руках, возмущенно сопя.

– Баронесса упала и ушибла ногу. В этом я вижу полностью свою вину, и поэтому я должен ненадолго удалиться, дабы послать за доктором и препроводить его к пострадавшей. – С этими словами василиск развернулся и куда-то меня понес. Я не сразу сообразила, что происходит, а когда поняла…

– Пусти меня!

Я брыкалась, извивалась, пару раз укусила его за плечо.

– Пусти, хуже будет!

Ноль внимания на бедную несчастную меня – как шел куда-то со спокойным и даже умиротворенным выражением на лице, так и идет.

– Так. Ты хоть можешь сказать, куда ты меня тащишь?

– В гостевую комнату.

Ну наконец-то хоть какая-то реакция.

– А зачем?

– Хочу поговорить без свидетелей.

– А зачем тогда тащить меня на руках? Я вполне могу дойти сама.

– Мне так спокойнее. – И он так нежно мне улыбнулся, что защемило сердце. А по коже проскакали табуны мурашек.

Гм… я что, влюбляюсь? В василиска?! Бред.

– Ну вот мы и пришли.

Меня аккуратно, будто хрустальную вазу, положили на небольшой диванчик. После чего он пошел закрывать дверь на ключ. Я уже не возражала, с любопытством оглядываясь по сторонам. И тут… картина! Причем не какая-то, а та самая, изображение которой мне показал меняла. Я застыла, пожирая ее глазами и не в силах достать. Мышь тоже взглянул на то, что вызвало у меня такой интерес, и ошарашенно пискнул, изучая шедевр.

– Нравится?

Я вздрогнула, отводя взгляд от столь вожделенного полотна. На нем, кстати, было изображено море и небольшая лодка, взбирающаяся на огромную волну при свете всего одной устрашающе реальной молнии. Я молча кивнула.

– Люблю побаловаться красками на досуге, эта чем-то запала мне в душу, и я повесил ее здесь.

Смысл сказанного дошел не сразу. А когда дошел…

– Так ты что, сам рисуешь? – удивленно.

Он кивнул и сел рядом со мной. Мне почему-то стало жарко. Я старательно отодвинулась назад.

– А теперь, может, расскажешь – кто ты и почему так внезапно прошла твоя немота?

Мысленно я еще разок себя пнула. Нет, ну как не стыдно забывать элементарные вещи!

– Снова онемела? – полюбопытствовал он.

Я отрицательно тряхнула головой, все еще не зная, что сказать. Василиск сидел и спокойно ждал, когда я, наконец, вновь соизволю произнести пару фраз.

– Я… мы… ну…

Глубокие складки бороздили мой лоб, разыскивая проблески светлых идей.

– Понятно, – вежливо кивнул он, – а дальше?

– О-о…

Я огляделась по сторонам в поисках мыша и тут же его нашла. Сидя на раме, он небольшим ножичком аккуратно резал холст по краям, знаками прося отвлечь хозяина замка. Я в ужасе на него уставилась.

– Э-э-э…

Мужчина тяжело вздохнул и хотел было встать, но тут я все-таки выдала более или менее внятный ответ:

– Я – Кэт.

– Это первое разумное слово за наше с вами общение. – Он сел обратно.

– А… тебя как зовут?

Он удивленно приподнял брови, я с трудом сообразила, что, явившись в этот замок, могла бы хоть поинтересоваться – как зовут его владельца.

– У меня память на имена короткая, – старательно покраснела я, краем глаза наблюдая, как мышь ползает по холсту уже вверх ногами. Волна собралась гармошкой, а лодочка безнадежно утонула в складках.

– Мое имя ни для кого не секрет. Я – граф Дрейк Василевский. Для друзей – просто Дрейк.

Сзади раздался жуткий треск – мышь полз вниз, пока картина рвалась вдоль вертикальных сторон рамы.

Дрейк удивленно обернулся, но я вовремя закрыла ладошками ему глаза, лихорадочно соображая, что делать дальше. Мышь мучительно отпиливал последний, нижний край полотна.