– Вы, наверное, кого-то ждете здесь? Вы мне просто скажите, есть ли возможность перевести меня, и я сразу уйду.

– Что вы, что вы, я никого не жду. Только вас. Я думаю, после трудового дня вы сумеете здесь расслабиться и мы обсудим наши проблемы в неформальной обстановке.

В этот момент я вдруг ясно поняла, что никогда не сделаю никакой карьеры, никогда не перейду в более приличный отдел, никогда… Да много чего никогда не будет, потому что я оказалась не способна переступить через себя. Видимо, мне это просто не было дано изначально. Так же как кому-то дан ум, а кому-то нет, кому-то дана красота, а кому-то – нет, кому-то дано умение приспосабливаться и получать все, а мне – нет.

Я резко встала с мягкого дивана и сказала:

– Извините, но я пойду. У меня еще есть дела.

– Как же так? – изумился замнач, – Мне сказали, что ты девушка умная. Вроде бы мы поняли друг друга…

– Я достаточно умная, и все хорошо поняла. Только меня не вдохновляет такая перспектива, – я показала глазами на диван и направилась к выходу.

– С такими взглядами Соколова, тебе здесь не работать, – прошипел вслед замнач, как будто ему в душу плюнули.

– Это я уже поняла, – оглянувшись в дверях, я собрала волю в кулак и мило улыбнулась ему. – Но если бы у меня и были такие склонности, я лучше пошла бы работать в бордель. Так будет честнее. Приятного аппетита.

На душе сразу стало легко, как после завершения трудной и опасной работы с непредсказуемым результатом. С удовольствием, оставив за собой последнее слово, я выскочила из кабинета, громко хлопнув напоследок высокой дверью.

Может, это был один из самых непродуманных поступков в моей пока не слишком длинной жизни. Ну, плюнула бы на все. Несколько неприятных минут и гарантирован карьерный рост. В конце концов, не я первая, не я последняя. По отдельным замечаниям некоторых женщин из конторы, я теперь поняла, что они тоже в свое время проходили через этот кабинет. А мне теперь придется, пережив несколько победных секунд, завтра писать заявление и подыскивать работу в каком-нибудь частном охранном агентстве. К тому же перспективы эти были весьма туманны и сомнительны.

Утром я положила перед своей начальницей заявление. Она посмотрела на меня с сочувствием и спросила:

– Ну что, Ксюша, не смогла?

– Не-а, – протянула я. – Не смогла.

– И куда ты теперь?

В ответ я меланхолично пожала плечами и пробормотала:

– В какую-нибудь частную лавочку попробую.

– Что думаешь, там такого не будет?

– Не знаю, – я снова пожала плечами и улыбнулась, польстив капитанше.

– Я буду искать начальника – женщину. С ними спокойнее.

– Ох, Ксения, допрыгаешься ты! – погрозила она пальцем, подписывая заявление.

Вскоре оказалось, что толстая капитанша была просто провидицей. Позже, я часто вспоминала ее сочувствующую физиономию, грозящий мне палец и прощальные слова: «Допрыгаешься ты!» Положенные две недели держать меня не стали, и уже через день я в последний раз спускалась по ступенькам, в звании старшего лейтенанта. Теперь я стала просто Ксения Соколова – женщина без определенных занятий, но хотя бы с определенным местом жительства, а там видно будет.

Несколько дней я провалялась в постели, бездумно глядя в телевизор. Потом мне все-таки удалось заставить себя подняться и сходить в ближайший киоск за газетой с объявлениями о работе. Ничего подходящего для меня не попадалось. Правда, было одно расплывчатое объявление: «Вновь открываемой организации требуются сотрудники. Запись на собеседование по телефону». Мужской голос на том конце провода ничего конкретного о работе так и не сказал, зато довольно подробно стал выспрашивать, как я выгляжу, что вызвало у меня законные подозрения. Но из любопытства все-таки решила сходить, глянуть, кого же они набирают.