С Артемом мы вообще скоро стали приятелями. От него я между делом узнала, что у Виталия наличествует жена и ребенок, но отношения не складываются, и живут они раздельно. Сказав это, Артем посмотрел на меня, ожидая следующего вопроса, который, как женщина я просто обязана была задать хотя бы из любопытства. Он так откровенно ждал, что я из вредности ухмыльнулась и… промолчала. Всему свое время. Мне спешить некуда.

Через несколько дней на одном большом приеме я встретилась со старыми знакомыми. Правда, повели они себя совершенно по-разному. Замнач злобно покосился и сделал вид, что мы не знакомы. Локтионов – старший сделал вид, что не знает, где я до этого работала и, невинно улыбаясь, познакомил нас снова.

– Вам очень повезло, Виталий Павлович, приобрести такого, гм, референта, – буркнул замнач. Все трое понимали вопиющую двусмысленность его комплимента, но в приличном обществе существуют свои правила игры, которые соблюдаются воспитанными людьми, а им хотелось быть таковыми. Вскоре он незаметно растворился в толпе.

Проводив его глазами, я тут же увидела жирного борова, мило беседующего с каким-то представительным мужчиной. Виталий проследил за моим взглядом и по-своему понял его значение.

– Пошли, познакомлю, – тут же предложил он.

– Пошли, – сказала я, уверенная, что боров, так же, как замнач, сделает вид, что мы не знакомы.

Но здесь я ошиблась. Не успел мой шеф подойти к парочке, как Гольдман бросился ко мне, раскрыв объятия, как к любимой дочери, потерянной во время кораблекрушения.

– Надо же, – жалобно всхлипнул он, прижимаясь к моей груди, не из похоти, а потому что выше не доставал. – Я так ждал вашего звонка, а вас уже перехватили! Виталий Павлович, – обратился он к моему шефу, – я так вам завидую, так завидую! Такие девушки, как Ксения, на дороге не валяются.

– Ага, – ехидно поддела я, – Они выступают в стрип – клубах, если не стоят вдоль дороги.

Гольдман стал совершенно красный, маленькие глазки забегали. Я зловредно улыбалась, а Виталий, все схвативший на лету, совершенно спокойно ответил:

– Я, видимо, предложил ей лучшие условия.

– Да-да, конечно, – толстый Миша горячо схватил меня за руку и восторженно затряс, одновременно извиняясь: – Дорогая Ксения, надеюсь, вы на меня зла не держите?

– Что вы, Михаил Иосифович, конечно, нет! – успокоила я его с совершенно чистой совестью. Никакого негатива я к нему и в самом деле не испытывала.

– Познакомьтесь, Ксения, это Тарасюк Евгений Иванович, депутат областной Думы, – наконец, вспомнив о собеседнике, представил его Гольдман.

Депутат и его помощник – консультант, парочка еще та. Я пробормотала что-то вроде очень приятно и протянула руку. Кисть депутата, несмотря на всю его респектабельность, оказалась вялая, мягкая и противно влажная. Мне сразу захотелось вымыть руки. Странно, но даже толстяк – Гольдман на его фоне не вызывал у меня таких брезгливых чувств. Я извинилась и прошла в дамскую комнату и там тщательнейшим образом вымыла руки. В комнате никого не было, поэтому я позволила себе немного передохнуть и покрутиться перед зеркалом.

Увольнение из органов явно благотворно подействовало на мой внешний вид. Выглядеть я стала значительно лучше. Стиль одежды поменялся на сто восемьдесят градусов. Сейчас, в дорогом вечернем платье я выглядела, как вполне преуспевающая дама. Светло русые волосы немного осветлила и теперь стала практически натуральной блондинкой. Я посмотрела в глаза своему отражению. В принципе, ничего нового – глаза, моя сильная деталь, которая занимает почти половину лица. К тому же они были настолько светлые, что меняли свой цвет в зависимости от того, что на мне одето в данный момент. Сейчас они были зеленоватыми. Я внимательнее всмотрелась в зеркало. Так и знала! Волосы в отражении внезапно слегка изменили цвет, а глаза стали ярче. Даша помахала мне рукой из зазеркалья.