Человек, не занятый делом (будь то самообразование, работа или спорт), очень быстро «свернёт» свои интересы до еды и сна – того, что не требует усилий. Потребность в общении при этом не исчезнет, но людям занятым наш лентяй просто не будет интересен. Придётся ему найти себе подобных, чтобы незатейливо развлекали в подворотне. Вот и «дурная компания» – абсолютная неизбежность в случае «ничем не занятости».

При этом вполне возможно, что человек он хороший, добрый, в смысле – ничего уголовного не делает. Но это ненадолго. Ведь кто не умеет зарабатывать – тот идёт воровать. Да и где гарантия, что «друзья до гроба» не сотворят что-нибудь похуже? Тогда наш добрый лентяй «сядет» вместе с ними лишь потому, что его все и всегда видели в этом обществе.

А гарантия одна – способность жить без компании, отвечая за себя—самому. Самодостаточность. Подросток, которому интересно наедине с собой, который находит себе увлекательные занятия, находит, о чём думать, не ждёт, когда его придут развлекать другие – уже заложил фундамент для будущих личных достижений.

Второе не менее необходимое слагаемое собственной состоятельности – воля. Способность делать не то, что в данную минуту хочется, а то, что необходимо для поставленной цели.

И третье – умение поставить достойную цель.

А ведь сколько людей – образованных, интересных, добрых, любимых окружающими, даже имеющих мечты и идеалы – никаких целей перед собой не ставят. Живут, как живётся, убивая время то у телевизора, то у компьютера – зависая в сетях, «общаясь». Этакие потомки «лишних людей» из классических романов. «Онегины» жили без техники – общались к себе подобными милыми умниками, не опускаясь до подворотни – сословные перегородки этого не допускали. Но их «рак души» тот же, что и у наших бездеятельных современников – безволие. Неспособность к усилиям по изменению собственной жизни и окружающей действительности.

Хоть и считается, что образы «лишних людей» – достижение русской литературы, американка Гарриет Бичер-Стоу открыла для себя этот типаж самостоятельно – и вывела на страницах своего романа «Хижина дяди Тома».

Молодой помещик Сен-Клер – человек, которым автор, как будто, любуется. Умница, красивый, обаятельный, щедро наделённый чувством юмора. Добрый – в смысле, неспособный на зло. Бесконечно снисходительный к ближним – его жена, глупая и эгоистичная, способна вывести из себя кого угодно, но не мужа. В ответ на его доверие рабы отвечают ему искренней привязанностью. Идиллия?

Но когда его маленькая дочка Ева говорит, что папа мог бы сделать много добра несчастным, Сен-Клер искренне удивляется. Негры у него не перерабатываются, всегда сыты и хорошо одеты с барского плеча… Какие же они несчастные? Что? Почему бы не научить их грамоте, чтобы писали своим родным, с которыми их разлучили при продаже? Так этого никто не делает, это даже и закон запрещает… Освободить? Что за детские фантазии…

Потеряв Еву, Сен-Клер всё же задумался о том, что её «фантазии» надо понимать, как завещание. Сделать то, что зависит только от него – освободить рабов. И… откладывает осуществление своего похвального намерения на неопределённый срок – лень! Упиваясь своим горем, он безвольно спивается – и с каждым днём всё менее способен заняться делами…

В конце концов, именно он по причине своего безволия принёс больше горя, чем все садисты – работорговцы в романе. Обрёк людей на настоящий ад. А главного героя, дядю Тома – и на гибель.

К счастью, от нас не зависит столько людей? Но наша семья зависит от нас. И сделать её несчастной, увы, в нашей власти.