— И сложные задачи. — О службе безопасности я, слава богам, знала в основном понаслышке.

Я искоса внимательно глянула на отца Мора. Если сын был тем еще интриганом, то папочка… Как говорится, гены пальцем не раздавишь и в баре не пропьешь. И такой матерый комбинатор и прожженный, расчетливый стратег не будет просто так делать предложение какой-то безродной адептке. Попасть на стажировку к безопасникам дорогого стоит. А тут…

Это была взятка. Не деньгами, а гораздо большим. Золото всегда, конечно, в цене. А вот возможности и перспективы, которые открывает такая стажировка, безграничны. И главное, у них нет срока годности. Все зависит от личных качеств молодого сотрудника…

— Не без этого, — согласился канцлер. — Дела порой и правда непростые.

— Например, такие как найти пропавшую почти двадцать лет назад из комнаты общежития адептку из аристократической семьи?

— Догадалась, — произнес Толье, но несмотря на то, что он скривился, в его голосе не было досады.

— Мор был куда прямее, когда делал мне предложение… — я не успела договорить, как канцлер зашелся кашлем. Видимо, его мысли в этот момент приобрели строго свадебное направление. Вклинившись в паузу в его кхеканье, я все же сумела договорить: — О сотрудничестве. В поисках его тети.

Мои слова подействовали лучше любых микстур. Толье-старший сразу же излечился.

— Знаешь, я всегда считал, что Совет Министров — тех еще упертых козлов —нужно бояться спереди, наемников — со спины, а умных девушек — со всех сторон. Особенно в разговоре. И сегодня в очередной раз в этой истине убедился.

Так и подмывало съехидничать, что заход на новый круг интриг засчитан, но тут Толье удивил меня второй раз за этот вечер своей прямотой.

— Знаешь, Ники, я не вправе тебя просить, тем паче требовать, с учетом всего, что с тобой случилось, но тебе удалось то, перед чем спасовали мои лучшие агенты…

Он не договорил, оборвав себя на полуслове. А я на несколько секунд замерла, взвешивая все. Потому что цена и у моего «да», и у «нет» была высокой. Но канцлера больше не шантажируют. А это значит, что моральные терзания о судьбах тысяч невинных людей больше не будут меня мучить. И это перевесило все остальное.

— Стажировка в вашем отделе — большая честь. Но боюсь, я ее не достойна.

Толье правильно понял мое «нет». И лишь усмехнулся. Огорченным он не выглядел.

А я вдруг поняла, что на мне, возомнившей себя великой сыщицей, свет клином не сошелся. И вообще, может, все показалось и не было от канцлера никаких намеков на то, чтобы я попробовала найти тетю Мора. Тоже мне, детектив Николь Роук… Пф-ф-ф… Да у канцлера полный штат специалистов… Демоны! Как же сложно среди этих аристократов с их иносказаниями, недомолвками, экивоками. И дальнейшие слова канцлера это только подтвердили.

— И все же у вас есть еще четыре года, чтобы изменить свое мнение, — как ни в чем не бывало ответил Толье.

С кухни я ушла не прощаясь.

Думала, не смогу после этого разговора уснуть, но ошиблась. Провалилась в Мир Грезника, как в омут с головой: раз — и все. Да так глубоко, что едва выплыла утром. Аккурат к опозданию на занятия. И хотя идти на них жуть как не хотелось, но лекции и практики, четко выстроенные в расписание, были для меня сейчас единственным островком стабильности в этом с ног на голову перевернувшемся мире.

Кажется, осознал это и Мор. Он требовательно забарабанил кулаком в дверь:

— Ники, просыпайся, пора в академию!!! Если ты сейчас не встанешь, то я войду и увижу тебя непричесанной и сонной.

— Этим пугай своих столичных штучек, — зевая, возмутилась я и, запахнув поплотнее махровый гостевой халат, открыла дверь, ничуть не заботясь о том, насколько всклокочены мои волосы.