, отсутствие истинной воли, когда существование загоняет его в угол, душит, давит, не оставляет выхода… в этот момент создаются такие условия, чтобы произошло что-то важное. Как говорит Фабрицио Де Андре: «Из бриллиантов ничего не рождается, из навоза рождаются цветы». Неслучайно именно в те годы мучительных страданий мне довелось пережить необычный опыт: однажды вечером, когда я был в пабе с друзьями, я впервые, просто и ясно, смог увидеть всю их боль.

Мы были в одном из многочисленных пабов Турина (в те годы это был один из городов, в котором их было больше всего в Европе), сидя за столом болтали о пустяках, шутили и беззаботно смеялись. На первый взгляд мы могли показаться одной из многочисленных компаний друзей, в одном из многочисленных пабов, в один из многочисленных вечеров. Ведь именно для этого ты выходишь вечером из дома: развлечься, немного выпить, побывать в новом месте, познакомиться с новыми людьми, а потом пойти спать. Это метод, используется обычным человеком, чтобы отвлечься, похоронить в бессознательном дискомфорт от существования.

Следующее утро мы снова начинаем с работы: восемь часов в офисе или на заводе или разъезжаем на машине, пытаясь что-то кому-то продать, с нетерпением ожидая вечера, чтобы встретиться с друзьями или вернуться домой к семье. День в ожидании вечера, неделя в ожидании выходных, год в ожидании праздников, тридцать лет в ожидании выхода на пенсию, жизнь в ожидании смерти… освобождения. Все запрограммировано на бегство от невыносимой боли от жизни без цели, без смысла, без предназначения.

Внезапно, как будто внутри меня открылось окно, я начал видеть по-новому: первым признаком этого стало то, что время замедлилось, а краски становились все ярче и ярче. Как будто в комнате стало больше света, но этот свет исходил изнутри предметов и самих людей. Все голоса и все звуки, даже музыка, стали далекими и неразличимыми. В этом «приостановленном» состоянии выражения лиц моих друзей, а также лица других посетителей, наконец, показали себя такими, какими они есть.

В этот самый момент в их смехе я разглядел пугающие маски боли. Они не смеялись, а стиснув зубы, пытались сдержать плач. Они не шутили, а гневно кричали. Они не хлопали тебя дружески по плечу, а вымещали свою подавленную агрессию. Они не испытывали удовольствия от разговора с представителем противоположного пола, а лишь желание получить сексуальную разрядку. Ни один из них не был удовлетворен. Все они, мужчины и женщины, стремились придать своей маске видимость достоверности и оригинальности. Никто из них не был счастлив.

Конечно, если бы я спросил, я уверен, они бы ответили: «Да, разве ты не видишь, что я счастлив? Я смеюсь, значит, я счастлив… мы все счастливы, мы выпиваем и вместе смеемся… выпей тоже, что за грустное лицо, не порти себе вечер своими обычными мрачными мыслями». Мы собирались вместе, чтобы посмеяться над собой, показать, что мы кто-то, что мы личности, притвориться, что мы не неудачники по жизни. Куча, несчастных разочарованных людей, которые чувствовали себя обязанными, даже по отношению к самим себе, смеяться и шутить каждый вечер. Нам приходилось надевать маски счастья, потому что признать, что мы несчастны, означало бы признать, что мы потерпели неудачу.

Это не были приятные вечера с друзьями, они никогда ими не были, это были неуклюжие попытки избежать боли от жизни без настоящей ЦЕЛИ… без ВИДЕНИЯ. Летние каникулы, выход на пенсию и идеальная семья, как из рекламы майонеза, могут заменить реальную цель лишь в той мере, в какой человек находится в гипнотическом состоянии. Когда он начинает