Девушка закрыла глаза, погружаясь в тишину и сосредоточенность. Она ощущала, как ее сила, хоть и ослабленная, медленно наполняет ее энергией, как теплый свет, проникающий в каждую клеточку ее тела. Но даже в этом состоянии покоя ее мысли не оставляли друзей.

«Интересно, как там Иви?» – мелькнула мысль. Крисс знала, что ее подруга, полная решимости и храбрости, уже, вероятно, обошла все морги и больницы в поисках информации. Иви всегда была готова на все ради своих близких, быть в их числе было для Крисс самым важным моментом в ее жизни.

Крисс начала вспоминать свою жизнь.

Она началась в сером маленьком городишке на севере страны, где ветер завывал сквозь пустые улицы, а дома казались заброшенными даже в час пик. В больнице, в окружении унылых стен, мать оставила ее сразу после родов, умерев. Отец? Даже не знаю его имени. Моя жизнь началась с одиночества, и это одиночество стало моим первым другом.

Детский дом стал следующим этапом моего существования. Она помнила, как по утрам просыпалась в холодной комнате, где каждое лицо было чужим, а каждое прикосновение – лишним. Время шло, и приемные родители менялись, словно сменяющиеся сезоны. Ее перевозили все дальше на юг, в поисках лучшей жизни для себя, но она часто не вписывалась в их представления о дальнейшем будущем, и наигравшись в родителей они возвращали ее обратно.

Миссис Молии вошла в ее жизнь, как человек, который, хотя и не пытался занять место родителя, всё же стал важным звеном в ее жизни. Она открыто обозначила свои намерения: ей нужно было пособие, а девочке – возможность жить. Это соглашение, хоть и основанное на взаимной выгоде, помогло создать определённые границы в наших отношениях.

Она то и перевезла ее на постоянное место жительства в маленький южный город на берегу бурной реки.

И вот, в старших классах, она познакомилась с Иви. Девочка была серьезной и ответственной, всегда знающей, что делать. В ней была сила, которой Крисс так не хватало. Иви представила ее своему соседу и другу детства Шону. Он всегда был веселым, с улыбкой, которая могла растопить даже самый холодный день. Шон стал для нее лучиком света в этом мрачном мире. Он одаривал ее комплиментами и угощал разными пироженными в местном кафе. Потом они с Иви поступили в один университет, на разные факультеты, а Шон переехал следом за ними.

– А я? Я чувствовала себя, уродом, среди них, ВСЕГДА. В их глазах я видела тепло и принятие, но внутри себя носила груз, который не могла сбросить. Почему я не могла быть простой, как они? Почему не могла родиться в нормальной семье, где меня любили бы и ждали? Я всегда была чужой, даже среди тех, кто, казалось, хотел меня принять. Каждый день я пыталась найти в себе силы, чтобы быть лучше, чтобы стать частью их мира. Но внутренний голос постоянно напоминал мне о том, откуда я пришла, и о том, что я никогда не смогу стать такой, как они. Даже пыталась признаться им, что я иная, но струсила в последний момент. – Крисс шумно вздохнула, проглотив ком в горле. Время для жалости на себя не было. Хотя обстановка и располагала. Усмехнулась сквозь слезы.

Она знала, что Иви не успокоится, пока не найдет ее. – Надеюсь, она в порядке, – подумала Крисс, закрывая глаза и стараясь расслабиться.

8

Шон и Иви, уставшие после долгого дня, медленно поднимались по лестнице к комнате в общежитии. В воздухе повисла тревога, когда они заметили, что свет в комнате у девушек не горит из под двери. Шон попытался развеять напряжение, предложив, что, возможно, Крисс просто спит после бурной ночи.

– Надеюсь… – произнесла она, её голос задрожал от волнения. Шон почувствовал, как тревога нарастает с каждой секундой, и в его душе.