– На самом деле, всё просто, – начал сэр Лоуренс, поправив галстук и положив руку на подлокотник кресла.

Он сел поудобнее и, глядя на жену, продолжал:

– Мы оба интересовались возможностями осознанных сновидений ещё в юности, но попробовать на практике смогли только, когда встретились и поженились. Однажды у нас получилось весь сон, правда, довольно непродолжительный, гулять, держась за руки в диковинном саду с гигантскими растениями и разговаривать так, будто мы и не спим вовсе, а просто прогуливаемся у себя в парке. Но это точно был сон. У нас был маркер, который показывал нам, что мы спим.

– Интересно, интересно, – подхватил киношник. – Продолжай. Какой маркер? Что-то вроде волчка, как в фильме «Начало»?

– Извини, дружище, я не видел такого фильма…

– Точно, это было уже после того, как вы… – спохватился Вачовски. – Ладно, продолжай.

– Во-первых, мы настроили будильник, чтобы проснуться от звонка. А чтобы понять, что мы спим, Лора, – он запнулся, – извините, леди Лоуренс взяла в руку брошь.

Госпожа протянула левую руку над столом – на маленькой розоватой ладони красовалась букашка с золотистым брюшком и лапками, покрытая сверху красной эмалью, у неё была чёрная головка и крапинки на спинке.

Божья коровка. Крупный план. Многомиллионная аудитория у экранов зашлась умилительными стонами восхищения и восторга: «Какая прелесть…».

– Когда мы гуляли там, во сне, мы отметили, что брошь была прикреплена к платью супруги, но уже через мгновение её не стало. И, вообще, всё вокруг нас менялось довольно быстро, как будто мир был гуттаперчевым и крайне нестабильным. После резкого звонка мы проснулись. Брошка, по-прежнему, была зажата в руке леди Лоуренс. И мы оба помнили наш диалог слово в слово и все детали сна – будто мы просто переместились куда-то вместе и увидели, и услышали, и пережили равно одинаковые события.

– И после этих опытов вы решили попробовать нечто большее, верно? – лукаво поглядывая в камеру, подгонял Вачовски.

– Да.

– А как вы входили в это состояние? С помощью медитации?

– Совершенно верно. Особую медитативную практику, я обнаружил, занимаясь переводом древнего языка ниллитов на пергаментных свитках, которые мой отец привёз из Великого Похода.

– Почему ты не обнародовал своё открытие, если тебе удалось расшифровать эти свитки? Это же похоже на утаивание ценной информации от человечества, тебе не кажется?

– Я передал переводы в Королевский музей истории и археологии сразу же, как мне удалось найти основные ключи к пониманию. Но, к сожалению, я разобрал не более одной трети текста, остальными исследованиями заняты специалисты. Очевидно, работа настолько трудоёмкая, что до сих пор нет новых сведений.

– Тогда каким же образом вам удалось открыть для себя это новое состояние? – не понимал режиссёр.

Сэр Лоуренс с гордостью взглянул на жену и пояснил:

– Вот тут мне и помогла необычайная интуиция леди Лоуренс. Она смогла довести ритуал до полного совершенства, что и дало нам шанс испробовать нечто невероятное.

– Отлично, – режиссёр потёр руки и продолжил тему по намеченному плану. – Так, теперь мы попросим прокомментировать семейного доктора состояние мистера и миссис Лоуренс. Всем телезрителям, наверняка, интересно, не повлиял ли этот необычайно долгий сон на ваше общее здоровье, простите господа, но и на психику тоже.

К лоснящемуся и сияющему ведущему в студии присоединился семейный врач четы Лоуренс, доктор Адамс.

– Что скажете, доктор, – пропищал ведущий, по обыкновению кривляясь. – Как себя чувствуют Ваши пациенты? Насколько мы можем судить по хроникам двадцатилетней давности, они совершенно не изменились внешне. И это ли не восхитительно! – шоу-попугай захлопал в ладоши, как дитя.