– Ва-а-у, – шёпотом протянула она, и её глаза расширились.

Поднимаясь по ступенькам вуза мечты, Лена почувствовала, как её охватило радостное и волнительное ощущение предвкушения приближающегося будущего, о котором она так долго грезила. Лена открыла высокую дверь с классической для таких заведений массивной ручкой. Из огромного холла пахнуло свежестью и прохладой. Тут ей на миг показалось, что это был не просто ветерок, а дуновение чего-то нового и неизвестного, освежающего не только её тело, но и душу, уставшую от однообразия наскучившего родового гнезда и надоевшей провинции.

Она так высоко задрала голову вверх, пытаясь жадно охватить взглядом всё вокруг, что случайно с кем-то столкнулась. Её обдало приятным ароматом мужских духов. Но, не обратив внимания на этого потерпевшего и не извинившись, она направилась дальше, заворожённо осматриваясь по сторонам.

«Боже! Вот это махина!» – думала девушка, вглядываясь в высокие потолки просторного коридора. Да, это была махина: основательное здание, поражающее своей величественностью и красотой, сокровищница недюжинных знаний и больших возможностей. Внутри царил дух мудрости и истории. Мурашки пробежали по Лениной коже от осознания того, что именно здесь когда-то учились, влюблялись, бунтовали, радовались и негодовали великие люди прошлого и настоящего времени. И теперь, пройдя сквозь века, этот вуз по-прежнему принимает в свои объятия талантливых и амбициозных молодых людей, которые способны не только оставить след в истории России, но и перевернуть её. Конечно, Лена не приравнивала себя к их числу, однако прикоснуться к такой возможности хотелось бы, наверное, каждому.

Она буквально трепетала перед всем, что видела. Пока девушка шла по коридору по направлению к кабинету приёмной комиссии, ей вдруг до слёз захотелось тут остаться, и мысль о том, что её надежды могут не оправдаться, пугала и удручала.

Всё запланированное было сделано, и Лена с щемящей тоской покидала стены заветного университета. Она была одновременно и счастлива, и озабочена тем, сколько же ей придётся ещё пройти, чтобы эти стены стали для неё родными. И Лена была готова бороться и идти до конца, только бы добиться желаемого. Как раз тогда Алексей Михайлович, до последнего лелеявший надежду, что она отступится от этой безумной, на его взгляд, идеи, заметил в глазах своей дочери особую перемену, произошедшую с ней за этот день. Будто в них загорелся какой-то ещё незнакомый ему огонёк, и стало понятно, что они, её родители, которые долгое время были важнее всего в её жизни, уходят на второй план и должны занять место позади неё, освобождая ей путь.

Прошло около месяца. Пора было ехать сдавать первый вступительный экзамен. Начались утомительные сборы. Сумки, одежда, бельё, разбросанное по квартире, книги, тетради, хлопотливая беготня, оханье мамы и угрюмое молчание папы, со стороны наблюдавшего за царившей суматохой.

Наталья Александровна сама принялась укладывать чемодан, одновременно рассказывая дочери, где что лежит. Но от волнения она собрала такую непосильную ношу, что Лена даже не смогла сдвинуть чемодан с места. Тогда девушка достала со шкафа небольшой кожаный чёрного цвета рюкзачок, смахнула с него пыль влажной тряпкой и переложила туда всё самое необходимое для недельного проживания в чужом городе.

Лена отправилась в Москву за день до начала экзаменов, чтобы успеть немного осмотреться и освоиться. Ей предстояло ехать в столицу на поезде, так как у Алексея Михайловича, помимо больного сердца, была ещё и больная спина. Как назло, именно в нужный момент она его и подвела, так что он не смог сесть за руль.