Начинается что-то вроде медитации под соответствующую музыку. Камера кружит над лицом Кристины, как в сцене с Кейт Уинслет из «Титаника», когда та лежит на импровизированном плоту и ждет спасения.

Короткие кадры-флешбэки:

Кристина идёт по переполненному детьми коридору школы во время перемены, в ушах у нее наушники; с кем-то она здоровается кивком головы с робкой улыбкой; кто-то случайно налетает на нее, едва не сшибая с ног.

Новый кадр:

Кристина в классе на последней парте в первом ряду, задумчиво смотрит в окно, не проявляя ни малейшего интереса к уроку; очевидно, ее окликает учитель, потому что она резко подбирается и делает вид, что внимательно смотрит на доску.

Новый кадр:

Кристина сидит одна на верхней скамейке трибуны школьного стадиона, смотрит вниз и болтает ногами…

Словом, общее впечатление, что девочка действительно одинока – по крайней мере, в школе.

Тройной стук в дверь.

– Да, пап, входи.

Дверь открывается.

– Надо будет сменить условный стук, – говорит Саша, входя в комнату.

– Не надо. Я хоть буду заранее знать, кто ко мне крадется.

– Это так важно?

Кристина садится у стены. Папа присаживается на краешек кровати. Неловкое молчание. Девочка отрешенно смотрит на экран телевизора.

– Думаю, спрашивать, как дела в школе, смысла нет.

– Ты и сам знаешь, как мои дела.

– Опять они? Что на этот раз? Компот в рюкзаке?

– Перестань, пап, нам не по семь лет.

– Да, пожалуй… Крис, я знаю, у тебя проблемы из-за меня… из-за нашего родства. Наверно, не первый год… Может, тебе перевестись в другую школу? У меня знакомые в Первой гимназии есть.

– Надо было с самого начала идти в другую школу. А сейчас какой смысл? Как-нибудь доучусь здесь… Ладно, я прилягу, что-то голова гудит.

– Конечно.

Кристина опускается на подушку. Отец гладит ее по голове и встает. Уже в дверях, обернувшись, он говорит:

– А на маму ты не сердись. Ее тоже можно понять. Она ведь моложе не становится. Названивает весь вечер, а тебя нет…

Кристина, глядя в телевизор как сомнамбула, монотонно отвечает:

– Я есть.

Саша кряхтит и собирается прикрыть дверь. Кристина останавливает его:

– Пап…

– Да?

– Я странная?

Он явно не знает, что ответить, мнётся. Наконец, выдавливает:

– Нормальная ты, не бери в голову.

Крыльцо школы, день. Вокруг бегает детвора, свободная от уроков.

Титр: «Настоящее время».

Следующий кадр: Александр шагает по коридору. Камера следует за ним со спины, и мы видим, что он один. С ним здороваются дети, коллеги, в общем, обычная школьная суета.

Камера обгоняет его и разворачивается. Теперь мы видим, что рядом с Сашей вышагивает Кристина – в шляпе, руки в карманах джинсов, на носу солнечные очки. «Дьяволёнок» вернулся (хотя ее никто, кроме отца, по-прежнему не видит).

Внезапно Саша останавливается, поворачивается к стене. Там стоит девица нагловатого вида, жует резинку. Глядя прямо в глаза Саше, она демонстративно лопает пузырь. Саша морщится.

– Что-то не так, Александр Николаич? – спрашивает девица.

– Скоро узнаем.

– Это угроза?

– Нет, – улыбается он в ответ и подмигивает: – Это интрига. Для нас обоих…

Отец и дочь Савельевы двигаются дальше по коридору. Наглая девица провожает их (точнее, только его) презрительным взглядом.

Саша тихо спрашивает дочь:

– Уверена, что хочешь присутствовать?

– Почему нет, – беззаботно отвечает та. – Возвращение в родные палестины, встреча с одноклассниками… бла-бла-бла. Я даже займу свое место. Уверена, что оно свободно.