И когда я, довольная, с трофеями в виде жареной картошечки или кефира в стеклянной бутылке возвращалась, он кидался на меня с объятиями и целовал, целовал, целовал мне руки, не умея и не желая скрыть свою большую радость. Затем успокаивался, залезал ко мне на коленки и сидел тихо, в отличие от других малышей, прижавшись, обнимая меня так, как будто у него могли меня отнять, а он ни за что и никому не хотел меня отдавать. Мама заботливо накрывала на стол, а он отказывался от принесённой еды. Мама ворчала, а он не слушал её, шептал мне: «Хорошо, что ты успела!»

И на море этом не отпускал меня от себя, всё ходил по пятам – куда я, туда и он. Как хвостик.

Сейчас он вырос и превратился во взрослого дядечку и больше не ходит за мной, и как-то уже очень давно перестал переживать, успею я куда-то или нет. Мама на днях сказала, что он хочет пригласить меня… на море.

Меня, маму, моих детей.

Именно на то, на котором мы были, на берегу которого закапывали свои детские секретики. Помните, да? Ямка, камушки или какие-нибудь безделушки, цветочки, красивые фантики и сверху – цветные стёклышки. Зелёные или жёлтые. Стёклышки эти – бутылочные осколки. Дети умеют придумать красоту даже из осколков. Я рада, что мой братик, превратившийся во взрослого дядечку, вспомнил об этом нашем умении.

Так что друзьям, конечно, огромное-преогромное спасибо. Они меня поймут. Я знаю.

Какой уж тут бассейн, дом со стеклянной крышей, какие, к чёрту, звёзды, когда тут такое дело.

Мой брат решил пригласить меня на море.

Никогда не поздно иметь счастливое детство…

У Светки был самый замечательный папа в мире.

Ну, во-первых, он так ждал её появления. Сам выбирал для неё, ещё не существующей, но уже задуманной Кем-то большим, имя. Перелопатил всевозможные словари. Идея назвать в честь своей матушки или любимой тётушки не рассматривалась. Папа где-то прочитал, что называть в честь умерших родственников не стоит: судьба будет похожей. А своей дочери папа желал судьбу необыкновенную. Волшебную. Мечтал, что дочь его будет счастливой, чего бы это ему ни стоило.

И имя нашел ей красивое.

Светлое.

Света. Светуля. Светланка. Светуся. Светланочка. Светик. Светусик. Све-то-чка.

Решено!

Светочка с веточки, птичка в черевичках, лапочка-дочка в тёплых чулочках.

Он, папа, будет гулять с ней часами на свежем воздухе. Наконец-то! Давно мечтал выбираться на улицу и всегда завидовал гуляющим с колясками – лучшей медитации не придумать. Еще папа мечтал одевать Светочку в лучшие наряды, в самые нежные, в самые кукольные-кукольные. Вот, идет такая девочка-девочка, и все ей умиляются: надо же, настоящая принцесса! И платьишко, и туфельки, и такие кудряшки. Это же придумали всё, что мужчины якобы ждут сыновей и такие ими гордые и напыщенные, на самом деле истинные мужчины всегда рады девочке. Это вам не мама, которая вас воспитывает, и не жена, которая часто делает практически то же самое. Этим женщинам от мужчины часто бывает что-то нужно, что-то он им всё время должен, что-то от него ждут, требуют, просят. А доченька – это другое. Тут ты сам рад отдать ей всё, что у тебя есть. Она любит тебя безусловно, ты – единственный в её жизни папа, который навсегда, который укроет от всех бед, который любит свой нос или свои глаза в этом девчачьем личике, преданно смотрящим на тебя. Это жёны могут быть бывшими, а пап же, бывших, не бывает?! То-то! Доченьке неважно, сколько ты зарабатываешь, какая у тебя машина, какое у тебя образование, каков он, твой жизненный успех.

Доченька любит тебя всяким.

И от этого безусловного принятия хочется сворачивать горы, хочется достигать, хочется проявлять себя только героем, быть мудрым. Дочь для мужчины – это ангелочек, оберег, подаренный Богом, маленькая феечка, которая приходит в твою жизнь, и жизнь твоя, даже если она была серой и скучной, преображается. Доченька, миленький комочек нежности и всего самого, что только может быть на земле чистого и светлого. Так папа рассуждал, ожидая Светочкиного появления. И вот, когда Ангелочек явился, всё именно так и произошло. Папа баловал Светочку. Каждую минуту. Каждую секунду. Отвоевал право у жены и тёщи, что только он её купает, он её убаюкивает, он её пеленает. Соседи восхищались: надо же, как этот-то из 32 квартиры дочь-то любит! Как любовь меняет человека: стал обходительный, вежливый, галантный. Гулять – сам, за детским питанием – сам, в поликлинику – сам. И вот, уже к лету осенний цветочек расцвел, и все могли наблюдать милое создание во всей красе – в платьишках и панамочках, как папа и мечтал. И эта его любовь растянулась на все годы: каждый день в садик и из садика, шнурочки на ботиночках развязывал и завязывал, на саночках катал, на всякие гимнастики-пения-хореографии водил, сидел в коридорах в ожидании, читая книжки о правильном воспитании, с женой и тёщей вечно воевал, если только они повышали голос на его принцессу, обучал их, как надо общаться и как не надо, ссылаясь на Гиппенрейтер, ту самую, что точно знала КАК. Во всяких девчачьих штучках разбирался – это Барби феи, а это Винкс энчантикс, это Блум, а это Лалалупси Алиса, в школу собирал, лучшие портфели и ранцы, карандашики, ручечки, стёрочки, тетрадочки.