– Смыть – нет. Только вытравить кислотой или сжечь огнем, – покачал головой инженер, – она еще просила ромашки нарисовать, но художник я так себе, да и времени у нас особо не было.

Последние слова инженера потонули в грохоте. Чуть ли не прямо им на головы заходил на посадку единственный незаконсервированный «Бегемот», который отправляли за припрятанными Шершнем боеприпасами и модами.

– Карета подана! – прокричал выехавший на кресле из пещеры Шершень, – «Бегемот» доставит вас до пригорода Ленина.

– Уф, – облегченно вздохнул Гвоздев, – хоть большую часть пути проделаем, не отсвечивая этим розовым непотребством.

8. Глава 8

– Знаете, мои дорогие друзья! Кажется, я начал понимать причины вашего морального обнищания, – вычурно заявил Гвоздь, сидя на броне «Горыныча».

Оружие, амуниция и моды проверены на двадцать раз и другого занятия, как слегка пофилософствовать в замкнутом пространстве грузового отсека «Бегемота», не было. Рома и Гвоздев откровенно скучали, только Ласка забралась в нутро танка и активно применяла на практике полученные от Шершня знания. То левая, то правая башня танка начинала вращаться, грозно поводя орудиями.

– Ласка! На орудиях какой-нибудь предохранитель есть? Не залепи заряд в борт, пожалуйста! – Гвоздева занятия по огневой подготовке внутри транспортника напрягли настолько, что сбился с мысли, – о чем это я? А! Я знаю причину всех ваших бед, непутевые потомки.

– Ну и в чем эта причина? – Рому немного раздражал пафос, с которым Гвоздь толкал речь.

– Вы же все, по сути, беспризорники, – Гвоздь чувствовал себя старым дедушкой, сидящем на завалинке и поучающем молодежь, – толком заниматься вами было некому в детстве. Вот и появилось у вас острое желание – быть сильным как Бэтмен! Или как Супермен!

– Это кто такие?

– Импы. Бэтмен пятидесятого уровня, Супермен сотого, – пояснил Гвоздев, – семей нормальных у вас нет и нет правильных ориентиров. Я мечтал быть сильным как отец. Или как дед. Моим старикам не нужны были моды, чтобы быть для меня примером…

Рома с тоской подумал, что если Гвоздь продолжит упражняться в морализаторстве, то к концу полета он взвоет и собственноручно повыдергивает из тела все улучшения, обратившись в веру Чистых. Но инженеру повезло, лететь им оставалось буквально несколько секунд.

Произошедшее «неописуемой удачей» можно было назвать лишь с большой оговоркой. По корпусу «Бегемота» ударил шар плазмы, разорвав фюзеляж пополам. Кабина с пилотами отправилась по своим делам. Следом за ней спикировал и грузовой отсек. И чуть было не последовал и Рома, едва не вывалившийся в образовавшийся пролом.  Его вовремя ухватил за ворот бронежилета Гвоздь, второй рукой уцепившись за скобу на «Горыныче».

Если это и спасло инженера, то ненадолго – разваленный фюзеляж транспортника, закрутило-завертело и с непреодолимой силой потянуло вниз. Шлепнутся оземь и Гвоздю и ускоренная регенерация не поможет. Регенерировать будет нечего.

– Держитесь! – сквозь вой носившегося по отсеку ветра, донесся голос Ласки.

«Горыныч» рыкнул двигателем и с разбегу нырнул в дырищу в корпусе. В голове Гвоздя пронеслась мысль о том, что какая разница как разбиться? В салоне мотающегося туда-сюда обломка фюзеляжа или на падающем, как утюг танке? Видимо те же мрачные мысли посетили и Рому, который болтаясь в руках у Гвоздева, начал тоненько повизгивать.

Однако девушка не стремилась как можно скорее покончить с собой. С оглушительным хлопком из корпуса танка выстрелил белый купол парашюта. «Горыныч» резко замедлил свое падение. Только суперсила помогла Гвоздеву удержаться за скобу самому и не выпустить инженера. Но тряхнуло его так, что он почувствовал как руки стали минимум на метр длиннее. За первым выскочил второй, а потом и третий парашют. Свист в ушах стих, мир снова обрел верх и низ.