Света посмотрела на календарь и увидела, что до дня рождения бабушки оставался один лишь вечер, а у нее так и не был доделан сюрприз. Светлана вытерла руки о полотенце и принялась искать свою рукодельную сумочку. Когда у нее не получалось писать истории, она брала в руки крючок и начинала плести узоры. Больше всего на свете ей нравилось вязать ирландское кружево. Ирландское кружево – объемное. Пока свяжешь один элемент цветка или листика – намаешься, а тут несколько разных уровней нужно связать, соединить их между собой и прикинуть в уме, как это все будет выглядеть. Узоры получались многослойными и необычными, как и фразы в ее историях.

Оставалось совсем немного: пришить бисер к бархату и украсить переднюю сторону сумочки вязаными цветами. Но девочке постоянно кто-то мешал завершить начатое: то кот просил налить водички в миску, то бабушке нужно было прочитать этикетку на лекарстве, то крючок постоянно куда-то проваливался. Но Светлана решила во чтобы то ни стало завершить подарок для бабушки. Наступила полночь, за окном светили зеленоватым светом фонари. Их волшебное свечение немного пробивалось сквозь занавески окна.

На кухне было слышно, как капала вода из крана. В дальнем темном углу коридора что-то шуршало. Света с котом посмотрели друг на друга вопросительно, что там? Кот потянулся, встал с подушки и направился осторожно в коридор. Он свою работу хорошо знает – в обиду девочку не даст.

Девочка проводила кота обеспокоенным взглядом и снова уткнулась в свое кружево. Быстро-быстро мелькал крючок в ее руках. Серебряная нить жесткая, неудобная, пальцам больно. Света торопилась и сражалась с жёсткими нитками. Иногда морщилась от боли, но упорно продолжала вязать серебряные цветы, листья и бурдоны. Ей нужно было успеть к утру доделать бархатную сумочку и подарить ее бабушке на день рождения.

«Ну вот, пропал серебряный клубочек. И куда он подевался? Только что она вертела его в руке, положила слева от себя, и вот теперь его нет. Как же закончить к утру сумочку?» Света обыскала комнату в поиске пропажи. Пропал клубок и все тут.

А в дальнем темном углу коридора тише не стало. Кот явно вел с кем-то переговоры. «Интересно, кто на этот раз к нам пришел».

– Кис-кис, кто там, Марс? Иди сюда не пугай меня, – позвала питомца девочка.

– Мяу, мяу. Никого тут нет, – ответил ей кот. Он, конечно, знал, что его хозяйка не понимает кошачьего языка, но по привычке вел с ней беседу. Кот повернул морду в сторону коридора. Он видел смутные очертания возле чулана. – Эй, я тебя вижу, выходи, – тихо промяукал кот, чтобы девочка его не услышала. – Ты домовой, да? Это ты таскаешь хозяйкины вещи? Кот пошел медленно и важно к чулану, его хвост торчал словно труба, усы распушились, зеленые глаза горели ярко. С давних пор коты и домовые не ладили. Поссорились они из-за какой-то мелочи – молока. И с тех пор чувствуют друг к другу жуткую неприязнь на генетическом уровне.

Дверь чулана отворилась, и прозрачный силуэт с осторожностью выглянул из-за нее. От неожиданности существо подпрыгнуло, увидев морду кота так близко от дверцы. От страха домовой потерял невидимость и проявился. Он схватился за сердце и не мог отдышаться. Глаза стали изумрудными, всклокоченные волосы затопорщились сильнее.

– Тьфу-ты, напугал, окаянный. Чего тебе надо? Не брал я вещи девчонки. Больно мне надо, у меня и своих сокровищ полно. – Из кармана его курточки предательски торчала серебряная нитка. Кот положил когтистую лапу на грудь существа и злобно прошипел – Отдай клубочек мяу, а не то хуже будет. Буду все твое молоко пить до последней капли, мяу.