От сержанта прямо веяло страхом, захотелось даже успокоить его, но сдержался и только кивнул. Как ни странно, но заснул как только лег на лежанку, даже мысли о произошедшем этим утром не было.

глава шестнадцатая

«Расщелина блестела от паутины, черными точками на ней темнели капли ядовитого клея. Впереди сгущалась тьма, многоногая, многоглазая, гнетущая. Щупальца опутали тело, нет, это тонкая паутина оплетает меня! Чертов паук снова пытается меня убить!!! Пытаюсь двинуться хоть куда-нибудь, поднять руки, паутина стягивает таким страхом, что от него путаются мысли!!! Ужас наваливается на грудь, от него стынет сердце, я ощущаю как начинает растворяться что-то важное, сама основа меня. Я же убил тебя!!! Значит я сильнее! Я сильнее!!! Все что ты можешь, так это только пугать! Сдохни сволочь!!! Все тело охватило пламя и жаркая волна испепелила тьму…»

– А-а-а!!! Тревога!!!

Крик дежурного подкидывает меня с лежанки, бросаюсь вперед, к проходу. Сталкиваюсь с кем-то, падаю, ору от боли и страха, наконец выпутываюсь из кучи малы, столкнувшихся школьников, и вскакиваю на ноги. На границе света от костра идет бой, сержант танцует с копьем между несколькими пауками. У костра валяется труп дежурного с разъеденным кислотой или ядом лицом, остальные трое скрючились у края палатки, отравлены? Все это проносится в голове на одном из планов, но сознание уже полностью под контролем холодного тактического расчета.

«Боевой режим. Реактор выведен на максимальный режим, ограничители сняты.» Все заканчивается в один единственный миг. Сержант отпрыгивает от меня и пятится, пока не падает на пятую точку, но копье так и не выпустил! Сразу видна военная подготовка! Это проскальзывает на социальном плане, он советует похвалить бойца и помочь ему подняться. Однако я вспарываю хитин ближайшего паука и выдираю нервные ганглии, не обращая внимания на ядовитую слизь вокруг них. Нервные узлы здоровенные, приходится есть по частям, но справился.

«Отмена боевого режима. Все системы в норме, копировать полученную синапсную карту? Ожидание решения.»

Даю согласие, постепенно приходя в себя, и отшатываюсь от мерзких туш пауков. Какие они здоровенные!!! Я до сих пор не встречал подобных монстров! Четыре чуть поменьше, серой окраски и с длинными ногами, пятое чудовище толстое, черное, на коротких ножках и с массивной головогрудью, которую я еще и вскрыл!

– Что с остальными? – Сержант хрипит и не отводит от меня напряженного взгляда.

– Это не все?! – Я чуть не в воздухе делаю разворот и пытаюсь высмотреть врагов. – Где?

– С пацанами что? – Сержант не торопится сам проверять, не выпускает меня из поля зрения. – Все живы?

– Дежурный погиб, кто не знаю, лица не осталось. Трое вроде как отравлены, надо проверять. – Я протянул руку сержанту. – Вы как? Не ранены?

Воин вскакивает, не обращая внимания на мою руку, и бросается к палатке, на ходу отдавая приказы кучке школьников. Ну, что же, он сержант, ему положено командовать.

Над краем пустоши, где стоит наша палатка, становится светлее, скоро совсем рассветет. В этом, еще слабом свете, пауки уже не кажутся такими жуткими и я решаюсь их рассмотреть поближе. Одна тушка имеет опаленную пробоину в панцире и десяток зарубок, наверное от копья сержанта. Вторая нанизана на мое копье, вот только древко сломано посередине и обломок валяется в стороне, плохо! Она тоже вся покрыта зарубками, наверняка работа копья сержанта. Третья вообще вспорота от головы до конца брюха… Черт! Мое копье с изогнутым лезвием! Ему хана! Остатки лезвия и древка лежат в луже какой-то кислоты! Четвертый паук просто расплющен, как будто на него просто наступили! Кто только позвал сюда того великана, что пристукнул тапком эту дрянь? Если с тремя более менее понятно, с натяжкой можно понять что с четвертым, то пятый паук, тот самый черный, до последнего момента был цел! Я точно помню что он даже жвалами пытался шевелить, когда я его вскрыл…