Покуда мы враги, мы – твари.

– Далёко ль до неба?

– Не знаю, сын – не был.

– А всё же? Ну, батя!..

– Верст ходу? Далёко. Не счесть.

– А сколько до Бога?

– До Бога не в небо. Бог рядом. Бог – здесь.

Прибавь лишь от этой пропашины ратной

Дорогу домой и дорогу обратно.

– А были б уже после сечи мы дома?

– Ну, дома!.. Кто дома, тот в Боге…

Прибавь только, сынка, две эти дороги.

,

Сидя пО чести честь,

Мне твердили:

У каждого линия есть.

Поминали Судьбу,

Говорили при ней:

Путь достойней,

Чем линия эта прямей!

Но когда прямизну

По линейке чертил,

Палец всё подставлял

Кто-то мне из Чертил.

Я спасал прямизну -

Ведь не знал, что почём -

По мирам собирался

Промчаться лучом,

И уже полетел,

Да у чёрной дыры

Мне открылось:

Кривые и сами миры.

Я углы не любил.

Я овал презирал,

Но кривую свою

Всё искал и искал.

В круг хотел заглянуть -

По рисунку он свой,

Потому что в нём суть -

Возвращенье домой.

Возращенье. Но вдруг

Попадёшь здесь впросак?

Круг, он – замкнутый друг,

Мне же – вырваться! Как?

Мне ведь нужен ответ,

Как бы ни был он плох.

Крутит тьма, крутит свет,

Крутит чёрт, крутит Бог,

Крутят так, что держись,

А в сумятице той

Непостижно витой

Получается жизнь.

Никогда на неё

Не найдется лекал.

Понимаю. Но всё ж…

Я б ещё поискал.

Решено всё. Обговорено.

Всё известно наперёд.

Двери тайные отворены,

Да никто в них не идёт.

К пьескам песни понаписаны,

К сказкам сны сочинены,

Драки просто компромиссами

На сто лет заменены.

Поступь шире, и, могучая,

Крепнет кремневая власть!

"Правда" злободневно-жгучая

На год правдой запаслась.

Мудро старцами прочерчена

Суть – назло другим векам!

Ну а нам? Нам делать нечего -

Нам опять по кабакам.

Выпьем новоморе досуха.

Не допьем – поищем брод.

Или полетим по воздуху.

Мы – летающий народ.

Как я долго рос из-под асфальта!

В стороне от лёгких клумбных роз,

От цветной газонной смальты -

Как я долго рос!

Как шурша сушили ветры

Лужи надо мной,

Как считал я миллиметры

Скрюченной спиной.

Как полдневными ночами,

Бледнолист и вял,

Синежилыми плечами

Чёрный панцирь рвал!

Улицы подкожный Улисс,

Дыбил толщь и твердь,

Зная, что с лица у улиц -

Смерть.

Слышал придорожных альтов

Шепотки – мол, трушу.

А я рос из-под асфальта,

Горбил душу.

Пусть – на смерть. Но вся мораль там

Из простых пружин:

Когда рос из-под асфальта -

Жил.

,

Тоску-оглядку дюжа через силу,

В ту злую ярь нехоженой тайги

Какая нас звезда манила?

Буравь буран навылет грудь и лоб!

Сбивай с седла, гни гордость, рви подпругу!

Какие кони в гибельный галоп

Пустились с нами по шальному кругу?

Нам сизые всё снятся города -

Вам цвет такой не выдумать нарочно! -

Какие черти нас несли туда,

Где им самим потом бывало тошно?

Был век коряв и груб,

Что утро ноября,

Я угодил в игру,

Где каждый за себя.

Где правила просты,

Как мерный волн набег:

Для всех – противник ты,

И все – враги тебе.

Будь зол, а не заядл,

Ведь бой, а не балет!

Идёт игра за "я",

Другой программки нет.

Идёт борьба за яд,

За нож и за кастет.

Идёт игра за "я",

Иного смысла – нет.

Чужая боль – чужа.

Во весь иконостас

Спинной портрет ежа

С табличкой: "Бог. Анфас".

"Тот краше, кто крысей!

Раскидывай мозгой:

Ну, кто такие все?

И кто такой другой?

Один пароль – “моё!”

Забудь своё "люблю!"

Ты волк, шакал, койот,

Твой лозунг – улю-лю!"

Но, поднятый на смех -

На крест – на свист, на вой,

Шептал: "Один – за всех,

А все…"

Я рвал себя из сытой гущи,

И, чистясь от последных глин,

Узнал – могущество ползуществ

Есть в притяжении земли.

А вырвавшись, вот что открыл я:

Когда упрямо из тебя растут,

Костяк и жилы раздирая, крылья,

То это мука, а не просто зуд.