5

Во всех слоях души я надеялся, что мне позвонят в ближайшие часы. Животина укатится в дом родной, и мы оба забудем случившееся так же быстро, как школьную программу. В объявлении я указал, что мне можно позвонить в любое время дня и ночи.

Тишину разрезали Children Of Bodom9. Я подпрыгнул, и пёс подскочил. В своё время их песня Are you dead yet помогала не пропускать звонки по работе, они бывали в разное время суток. С подобным рингтоном и мёртвый воскреснет. Теперь я каждый раз кладу в штаны оттого, что мне вообще кто-то звонит. Постоянно напоминал себе, что надо поменять, но этого не делал. Заканчивал разговор и удачно забывал до следующего раза.

Звонил батя, я снял трубку, в динамике раздался звук окончания вызова, как всегда.

Пёс сунул морду мне под руку, требуя ласки. Почесав его, я сам набрал отца, чтобы не поймать очередной инсульт задницы. Вместо гудков – «Полковнику никто не пишет». Это уже, по ходу, надо мне на звонок ставить.

      Отец поднял трубку:

– Алло.

– Звонил, пап.

– Да?! – В динамике послышалось шуршание, а потом заливистый кашель и звук харчка. – Бестолковый патефон. Разбудил?

– Да не. Как у тебя?

– Да в темпе вальса. Был на ЭКГ сегодня.

– И чё там?

– Да ничё. Очередь километрова. Два часа проторчал, а потом докторша свалила на обед.

– Классика жизни.

– Я такой нихрена не понял и домой пошёл, короче.

– Получается, что ты не был на ЭКГ.

– Ну… – Он откашлялся. – В советском союзе такой херни не было!

Я беззвучно приложился лбом к столу. Началось в колхозе утро. Бесполезно отцу говорить, что если бы не современность, то батя не смог бы так легко и спокойно рассуждать на расстоянии в семь тысяч километров о здравоохранении, пиве и политике.

– Раньше, на один рубль…

Пёс звучно зевнул, мне захотелось пожать ему лапу.

– Чё там у тебя такое?

– Собакен.

– Какая на хрен собака?! – отец повысил голос, мне пришлось отстраниться от мобильника. – Ты там совсем рехнулся?! Танька хрен тебя пустит, мы только ремонт закончили! Ты вообще башкой своей ду…

– Эй! – перебил я его. – С чего ты решил, что я с собакой приехать собрался? Я её вообще подобрал!

– Делать тебе не хрен. – Отец опять сплюнул. – Когда мужиком становиться собираешься?

Я промолчал и ещё раз без звука приложился к столу.

Ещё скажи, что я весь в мать, и ты сломаешь систему, пап.

Отец продолжал нагнетать:

– Бесполезные создания. Только жрут и срут. Справочки им, санкнижечки. Ещё и на билет тратиться…

Я встрепенулся:

– Кстати, о билетах. Ты узнал?

К сожалению, я в самолётных делах разбирался не лучше, чем в эзотерических штучках. Сама приземлённость. Батя укатил в другую часть страны после развода, когда мне исполнилось восемнадцать. Матушка в открытую высказала, что она отмучилась и может жить для себя. Как будто я её заставлял замужем сидеть. Ещё мы с отцом тогда изрядно поцапались из-за того, что я поступил после одиннадцатого класса в техникум, а не в университет. Повонять – это же святое. Мол, я бестолочь, куда ни плюнь нужна вышка, без неё никуда, балбес и по списку. Меня зацепило такое отношение. Мне восемнадцать и вообще сам чёрт не брат. Батя допилился и меня рвануло, как кузькину мать. Мы перестали общаться. В день рождения и Новый год отметились звонками – и достаточно. Прошло время, приоритеты поменялись. На сегодняшний день, кроме отца, у меня никого нет. Для него я по‐прежнему сын, пусть и не образцовый. Иронично, мне предстоит уехать примерно при тех же обстоятельствах, что и отцу.

– А, бери на ноябрь. Как у тебя с деньгами вообще?

– Более-менее.

Последние несколько месяцев я изрядно подсел на компьютерные игры, поменял одну зависимость на другую, более экономичную. Донатеров я всегда ненавидел, с ними даже в поле срать не сяду. Это как права купить, а умение ездить – нет. Но парадокс круглосуточных посиделок за компьютером в том, что вроде бы не ешь, а срака растёт.