В книжках классиков он много читал о большом и светлом чувстве, называемом любовью между мужчиной и женщиной. Но любовь, какой бы она ни была высокой и красивой, была, по мнению Генриха, лишь прелюдией к сексу. Большого и светлого чувства он не встретил и поэтому, особо не переживая, перешагнул эту особенность человеческих отношений и стал покупать секс за деньги. Генрих с Хельмутом, когда тот приезжал погостить в увольнительные дни, часто ездили в город и весело проводили время в пабах, попивая пиво. Нередко оставались ночевать у жриц любви, в общем, проводили время как обычные богатые молодые лентяи, соря деньгами родителей. Денег у него было в достатке, да и на молодого, красивого барона почти все женщины смотрели с интересом, что делало их еще доступнее и порочнее. Покупая проституток, Генрих все больше соглашался с Хельмутом в том, что женщины, существа согрешившие кровосмешением, повлекшим вырождение чистой арийской расы, не достойны быть даже кандидатами в близкие друзья. Он не видел в них ничего полезного для себя, кроме сексуального тела. А они, в свою очередь, видели в нем только его деньги, с которым он легко расставался. Такие отношения Генриха вполне устраивали.

Хельмут тоже не годился на роль близкого друга. Когда они были еще маленькими и их интересы не выходили за рамки рыбалки на озере и совместных занятий спортом, Генрих считал Хельмута своим лучшим другом, но когда Хельмут поступил в военную академию и стал членом Ордена, то его поведение и взгляды на жизнь резко изменились. Хельмут считал всех вокруг, кто, по его мнению, не был чистым немцем, низшими существами и относился к ним с таким презрением, что порой удивлял Генриха. Видимо, сказывалось не совсем чистое происхождение самого Хельмута, которое он тщательно скрывал и всячески пресекал попытки разговоров на эту тему. Доверять свои сокровенные тайны такому вспыльчивому и эмоциональному человеку, Генриху не хотелось, и они постепенно отдалились друг от друга на расстояние, позволяющее только вместе пить пиво и развлекаться с проститутками, но не для личных задушевных бесед. Другого друга у него не было, поэтому освоение умения астральной связи, Генрих решил оставить на то время, когда появится такой человек.

Но он всегда радовался приезду Хельмута, с которым мог сменить обстановку, отдохнуть от медитаций и библиотеки, поболтать и развеяться. Теперь он понимал, почему мало таких как он людей, которые могли медитировать и изучать ментальные глубины человеческого «я».

Большинство людей живут в мире физическом, в обществе, где на первый план выходит забота как себя обеспечить, прокормить, заработать деньги, сделать карьеру. А о существовании параллельного, астрального мира, большинство даже не подозревают, и, сталкиваясь с его проявлениями, списывают их на сказки, галлюцинации и тому подобное, не пытаясь вникнуть в суть вещей. Так и живут, копошась каждый в своем мирке, накапливая и потребляя, радуясь накопленному – каждой заработанной марке, заслуженной звездочке, полученной льготе. Понимая, насколько все это бренно и проходящее лишь, когда приходит время умирать. Лишь у последней черты большинство обывателей вспоминали о душе и начинали думать о вечном, когда время уже прошло.

Генрих не хотел быть таким и уже твердо знал, что таким не будет никогда. Он был молод и полон сил, перед ним открывался мир неограниченных возможностей, а благодаря тому, что он сейчас знал, и не только физический мир!

Генрих проснулся и сел на соломенном матрасе. Наверное уже утро, но в этом каменном мешке всегда одно время дня и одно время года. Тусклая лампочка никогда не выключается, каменные, серые стены, затхлый воздух и полная тишина, от которой звенит в ушах. Только по открывающемуся два раза в день окошку на двери, в которое тюремщики подавали чай и хлеб, можно было считать дни, проведенные в карцере. Генрих подошел к двери, заколотил по ней кулаком и крикнул: