Орёл и Жар-птица лежали в гнезде, прижавшись друг к другу, и боялись пошевелиться, словно любое движение могло прервать долгожданный утренний концерт.
О. К.
Когда увидимся?
Татьяна
21 мая 2016 г., в 19:15
Привет, Оля.
Замечательная «Птичка» получилась!
Как здорово учиться!
Когда в Москву? С кем? Когда увидимся? У нас будет выезд в Переделкино 12–13 июня.
Дача Чуковского, потом – дом-музей Пастернака и в завершение – галерея Евтушенко.
Сегодня, в годовщину маминого рождения (ей исполнилось бы 95 лет), разбирала её архив. Рассматривала детские фотографии, листала школьные альбомы.
Родились стихи «Чёрно-белый человек».
Ольга
6 июня 2016 г., в 18:12
Дорогая Татьяна Владимировна!
Извините, что сразу не ответила. Вообще, не люблю вежливых отписок. Поэтому тянула, чтобы найти нормальное количество времени и Вам ответить.
В Москву 17 июня. А утром 18-го уже начинается учёба – 2 недели без перерыва с утра до вечера. Буду стараться найти время с Вами пересечься хотя бы на чашку кофе/вина/чая. Пока не знаю расписание. Заданий столько, что голова идёт кругом, но кажется, что мозги от тренировки помолодели лет на 10 (жаль, что не тело вместе с ними). Пишу-пишу-пишу. Шлите стихи!
Обнимаю и до скорой связи.
Татьяна
6 июня 2016 г., в 23:47
Лови!
Чёрно-белый человек
Т. М.
Салат с ольховым дымком
Ольга
1 ноября 2016 г., в 23:08
Добрый день, Татьяна Владимировна!
Наверное, я Вас совсем не знала, хотя были годы, когда мы много и, казалось, тесно общались.
Вы приходили к моей будущей свекрови Наташе и были частью заманчивой и малодоступной мне полудекадентской среды её дома. Пытаюсь вспомнить Ваше лицо и не могу. Вижу только говорящую всегда рваными фразами тень с нервной сигаретой в руке. «Привет, Оля» и всё. Без улыбки. Вы с Наташей замолкали, когда я проходила мимо вас в квартиру. С одной стороны, я не интересовалась, о чём вы, понизив голос, говорите. C другой, часто именно из-за этого чувствовала себя букашкой, нелепой и глупой, случайно залетевшей в жилище смелых и эрудированных вольнодумцев брежневской эпохи, которая не достойна ваших тайн.
Как-то вскользь Наташа сказала, что у Вас умер пятилетний сын. Меня это резко, но коротко обожгло, а потом чужая боль быстро забылась. Я не была тогда ещё матерью и в своей полудетской наивности не могла даже представить, что Вы переживали тогда и в какой трагедии жили. Думаю, Вы тогдашняя и Вы сегодняшняя – это две разные Тани.
Был май, его середина. Мы вернулись с Наташей из Крыма, где провели майские праздники. Я – праздно загорая и наслаждаясь ничегонеделанием на тёплых камнях Гурзуфа с подругой, а она неумело совмещая участие в научной конференции и крах мучительного тайного романа. Кирилл служил в Каракалпакии, я, ещё сильно тоскующая по нему и растерянная от неожиданного одиночества (ведь он тогда внезапно бросил институт и ушёл в армию), цеплялась за виртуальное общение с ним через его мать, ища и находя в ней его черты, манеру говорить, есть и даже чихать.
Я вернулась из магазина и застала вас валяющимися в спальне на модном однотонно-песочном покрывале, как мне тогда казалось, огромной кровати. Подумала: «Круто: две подруги вот так запросто лежат днём в рабочее время в одежде на кровати и болтают. Вот что значит, преподают в вузе – свободный график, вольная жизнь». В моём доме такого не было: ни отдельной спальни, ни двуспальной кровати. Родители спали в гостиной, каждый вечер раскладывая диван. И вообще днём были дома только по выходным или когда болели.