Краска кипятком кинулась к щекам. Я отвернулась и невольно прижала к лицу ладони – они оказались ледяные.

– Уходите!

– Я не уйду, пока не буду уверен, что ты в порядке.

– Я в порядке.

Когда не смотрела на него, на его руку, боль в голове стихала и шанс что-то вспомнить рассыпался вместе с ней. Может, не надо убегать – надо, наоборот, идти навстречу?

Я с опаской зыркнула на его крепкое предплечье – рука висела вдоль тела, шрама так не видно. Во рту пересохло. Я отлепила язык от неба и пробормотала:

– Можно вашу руку?

– Без проблем.

Он протянул ее мне, и я нерешительно, боязливо подступила ближе. Будто эта рука мне сейчас шею свернет или задушит. Точно убьет. Словно я не помнила, как он этой рукой нежно перебирал пряди моих волос. А потом со страстью сжимал мою шею.

Закралась мысль – если бы я не отталкивала Кристофера, то, может, вспомнила бы что-то. Шрам четкий, ровный, рана была явно глубокой. Я провела подушечками пальцев по белесой коже. Она точно билась мелкими разрядами тока. Внутри меня накалился каждый нерв. Ну же… Хоть что-то должно всплыть.

– Вы ведь все помните… – в отчаянии произнесла я. – Почему мне не говорите?

– Что я должен помнить? – будто отрешенно спросил он, но я уловила в его голосе легкую тревогу.

– Мы раньше встречались, виделись, не знаю… Поэтому вы зациклились на мне.

– Может, у тебя дежавю?

Он непробиваемый. Он твердо решил, что ни в чем не признается, – значит, мои попытки вытащить из него что-либо бесполезны.

– Не знаю, почему ты боишься меня. Но я не причиню тебе вреда. – Кристофер скинул мои волосы с плеча, прокрался пальцами под воротником к шее и склонился к уху. – Могу только причинить удовольствие.

Тонуть в его обволакивающем голосе и терять рассудок от его прикосновений, когда до кровати несколько метров, слишком опасно! Слишком!

– Не нужно мне ничего причинять! – отпрянула я. – Оставьте меня наконец в покое. Найдите себе другую девчонку и совращайте ее…

Он не стал со мной спорить. Ибо не собирался отступать, что бы я ни говорила. Лишь царапнул мои уши ледяным тоном:

– На сегодня, так и быть, с тебя достаточно, Миола. Спокойной ночи.

Жирный намек на то, что завтра все продолжится. Ничего, ничего… Завтра он меня не найдет.

Едва дверь за ним закрылась, я выждала несколько минут, пока он отправится в душ, и кинулась в прихожую, откуда забрала телефон с сумочкой. Искала в нем какую-то шпионскую программу, но тщетно. Черт бы подрал этого наглого гада! Вике лучше позвоню с другого смартфона. Смотря на свой мобильник, я уже не могла его воспринимать как надежное хранилище личных переживаний.

Утром я стала усердно игнорировать Кристофера. Хотя было дьявольски сложно не смотреть на его мило взлохмаченную шевелюру после сна, отворачиваться от его обаятельной улыбки и не таращиться на его голый торс.

Он теперь решил меня пытать собой? Это издевательство ходить передо мной в одних штанах, которые держатся на честном слове, и бархатным голосом интересоваться, как мне спалось.

Ужасно! Я вертелась под одеялом, не в силах отбрыкаться от ярких телесных воспоминаний. Я пошла в душ среди ночи, чтобы со злостью стереть эфемерные следы его рук со своего тела. Растерла шею до красноты, до боли.

– Сегодня поедем в офис.

– Когда моя зарплата? – спросила я, не поднимая голову от тарелки с яичницей и беконом.

– Через неделю. Но ты все равно будешь жить здесь и носить то, что я куплю. Сегодня в обед поедем по магазинам. Завтра улетаем в командировку.

Окружил со всех сторон. Никуда не рыпнуться. Но я придумала, как охладить его пыл. И Лукас мне в этом поможет – если сработает, то почему бы не начать вообще с ним встречаться? Он точно не будет заключать меня в клетку и домогаться.