Правда, если мама будет продолжать упираться, то все рухнет. Я останусь навсегда у разбитого корыта. Время идет — и чем позже, тем шансов меньше.

— Мила хотела город посмотреть и уедет домой. У нее работа, — решила ответить за меня мама. Удивительно, как она умела строить из себя добродушного человека. Аж зубы сводит от ее актерского таланта.

Но Генрих в ней души не чаял. Смотрел с нежностью и любовью.

Мой висок покалывало от пристального взгляда. Уши горели. Кристофер, сидя по правую руку от брата, все время пялился на меня. Кусок в горло не лез. Я отрезала рыбу маленькими кусочками и медленно жевала, чтобы не подавиться.

— Кем она работает? — спросил он. Какое ему вообще дело?

— Мила у меня лингвист. Работает переводчиком. Очень умная девочка, ей всего девятнадцать, а уже смогла устроиться в хорошую компанию. Я горжусь ею.

Как же хотелось вскочить из-за стола, переворачивая все тарелки вместе со скатертью. Я сглотнула подступающую волну злости и выдавила из себя улыбку.

— Да. И думаю о том, почему бы мне не поискать работу здесь, в Лондоне.

Мне показалось, или я правда услышала, как у мамы скрипнули зубы. Если начну получать лондонскую зарплату — то она останется без выбора и откроет мне доступ.

— О, конечно, — оживился Генрих. — Я могу посодействовать. Ты пока отдыхай, смотри город, а я за это время найду для тебя достойное место, Миола.

Чувствую, я засверкала от счастья. Вот так вот! Неудобно было, правда, уточнять, что работа надо мне как можно скорее.

— Мила, ну что ты… — залепетала мама. — Зачем тебе эта работа? В наших кругах много завидных женихов. Я тебя обязательно с кем-то познакомлю. Ты подумай, может, замуж выйдешь.

— Девочка хочет работать, — встрял Кристофер. — Это похвально. У меня, кстати, есть вакансия.

Я все-таки подавилась. Генрих сразу же протянул стакан воды, а мама, чисто по-русски, со всей дури хлопнула ладонью по спине. У меня не то, что застрявший кусочек выскочил, у меня чуть ребра не треснули. Прокашлявшись, я с благодарностью взяла протянутый стакан и осушила его наполовину.

— Мне как раз нужна помощница, которая свободно владеет русским и английским языком. Русский язык сейчас на вес золота.

Работать его помощницей? Этого напыщенного гада? Уж увольте. Я впервые за ужин стрельнула в него взглядом. Наши глаза встретились. Жар поднялся из низа живота и ударил в солнечное сплетение. Какого черта он буравит меня своим пристальным взглядом? От него мурашки по коже.

— Благодарю вас, но я…

— По работе я часто путешествую, — продолжил говорить он, будто не слышал мой протест. — Ненормированный график, но есть возможность получить массу впечатлений.

Ага, спасибо за массу впечатлений. Уже получила! Не убил утром, так в следующий раз доведет дело до конца. Едва я открыла рот, чтобы отказаться более решительно, Генрих сказал:

— Да, это отличное решение! Кристофер хорошо о тебе позаботится.

Нет, нет, вы что, сговорились? Даже мама молча ела, попивая вино из хрустального бокала. Хотя она, может, задумала что-то другое, более действенное, чем перечить мужу. Либо боялась возразить Кристоферу Да, точно, она его почему-то боялась…

Я перевела взгляд на лицо Кристофера. В глаза смотреть ему опасно. Сразу прошибает насквозь стрелами. Я уставилась на его рот — он изогнулся в довольной ухмылке. У меня от нее дрожь леденящая продрала по спине.

Помню эту ухмылку. На короткий миг меня словно ослепила вспышка и погасла.

— Миола? — окликнула меня мама.

— Да? У меня джетлаг после перелета, наверно. Спасибо за чудесный ужин, — улыбнулась я Генриху. — Я пойду отдыхать.