Поскольку требования убойщиков оказались невыполнимыми, то возбужденное уголовное дело перешло в разряд надоедливых «глухарей», и его поручили недавно переведенному из Нижневолжска старшему следователю Зосимову, – пусть новичок столичную землю носом пороет. А для себя начальство мысленно отправило в архив «за невозможностью установить лицо, которому можно предъявить обвинение».

Но двумя неделями позже в Останкинском парке, ранним утром гуляющая мамаша с коляской в полусотне метров от главного входа за голубыми елочками увидела босые грязные ступни, торчащие из кустов. Сама, естественно, побоялась посмотреть, кому они принадлежали, и вызвала по сотовому телефону милицию. На этот раз личность потерпевшей установили сразу – двадцатидвухлетняя Оксана Мирошина, уроженка города Саратова. Жила в столице нелегально, работала официанткой в кафе «Жемчуг» в ИЧП некого Казаряна. Опознать сразу удалось потому, что кафе находилось в том же парке. Правда, Казарян сначала пошел в «отказ». По существующим законам ему пришлось бы заплатить крупный штраф за прием мигрантов на работу, поэтому к нему пришлось применить легкое, «точечное», как сказали опера, воздействие, чтобы он признал в покойной свою сотрудницу, а как потом выяснилось, и любовницу. Поскольку убийство произошло под окнами бывшего дворца графа Шереметьева, ныне музее XVIII века, то вслед за арестованным владельцем «Жемчуга» в отдел доставили и двух охранников, дежуривших в ту ночь.

Несмотря на обилие подозреваемых, никому из задержанных предъявить обвинение не смогли. Девушку изнасиловали, задушили, и сняли с нее «юбку длинную серой ткани, полушерстяные колготки темного цвета, полусапожки черные на каблуке с искусственным мехом, трусики песочного цвета». По почерку убийство в парке сходилось с тем, что произошло ранее на территории Ботанического сада. Лицо официантки тоже прикрывал газетный лист. Охранники вызывали сильнейшее подозрение своими сбивчивыми и противоречивыми показаниями. Но затем под угрозой обвинения в двух умышленных убийствах признались, что в ту ночь развлекались в графской спальне с девушкой по имени Неля из агентства «Фабрика грез». Им было вовсе не до того, что происходило под окнами усадьбы распутного графа.

Казарян клялся мамой, что ему в голову не приходилось убивать свою временную возлюбленную. Через два часа в отделение заявилось куча родственников, все, как один, готовых выступить за него поручителями. Его задержали на двенадцать часов за административное нарушение, наложили на него крупный штраф и выпустили под подписку о невыезде, обязав являться на допросы по первому требованию.

Пришлось признать, что на территории Северо-Восточного округа столицы объявился новый серийный убийца, объединить два уголовных дела в одно и приступить к расследованию самым серьезным образом, невзирая на отсутствие бочки бензина и ноутбуков.

Две недели – самый большой перерыв, который допустил Ботаник. В апреле на территории Ботанического сада, в парке Лосиновый остров и в Сокольниках были найдены девять молодых женщин, умерщвленных аналогичным образом. Лишь одна жертва сумела вырваться из смертельных объятиях душегуба, и со сломанной рукой выбралась на многолюдную аллею. После этого убийства прекратились, и возобновились лишь в конце августа. Тогда Зосимов и вызвал из Нижневолжска детектива по предотвращению несчастных случаев Ивана Петровича Шмыгу, с которым когда-то вместе работал в городской прокуратуре, пока последний не поменял профессию следователя на беспокойную и не вполне понятную рядовым гражданам профессию небесного дознавателя.